Здесь записана сага Тристрама и королевы Исонды, где говорится о непреодолимой любви, какую они испытывали друг к другу. Сага эта была записана по-норвежски в 1226 году после рождения христова, по указу и распоряжению достойного господина, короля Хакона1. Исполнил поручение брат Роберт2, записавший эту сагу согласно своему разумению в тех выражениях, в каких она здесь изложена, и вот ее начало.
Жил в Бретани4 юноша, прекрасный собой, наделенный замечательными достоинствами, владевший крепостями и замками, искушенный во многих искусствах, доблестный, стойкий и мужественный рыцарь, мудрый и осмотрительный в своих поступках, проницательный и рассудительный, превзошедший умом и талантом всех, кто жил тогда в этом государстве, и звали этого рыцаря Канелангрес. Он был суров с суровыми и жесток с жестокими. При нем находилось столько верных рыцарей и мужественных вассалов, сколько могла позволить его казна. Но он был щедр на подарки и всеми любим за свое обхождение, отважен в битвах, и благодаря своей доблести и военному искусству собрал со своих врагов столь обильную дань и добыл себе столько земли, что за несколько лет его власть и могущество сильно умножились. Когда пошел третий год с того дня, как он надел рыцарские доспехи, он скликал большое войско и повел жестокую войну против многих королей и герцогов, нанося им большой урон и забирая у них богатства, сжигая королевские замки и крепости по всей стране, и многие рыцари, служившие ранее тем королям, признавали себя побежденными и должны были платить ему огромный выкуп золотом, серебром и драгоценностями, а также лошадьми и оружием. Случалось и ему терять своих людей, как это часто бывает во время битвы. Но вот Канелангрес выступил против короля той страны5. Канелангрес опустошал его королевство и брал в плен его людей до тех пор, пока король не распорядился прекратить войну. Король заключил с Канелангресом мир в присутствии умнейших мужей, и они установили срок действия своего договора.
Как только договор был заключен, Канелангрес передал государство со всеми замками, городами и крепостями, высокородными вельможами и преданными рыцарями своему наместнику, а сам снарядил войско и отправился в другую страну дабы встретить достойных мужей, поискать славы и испытать свою доблесть и рыцарскую удаль. Ему много рассказывали об Англии6, о ее силе и могуществе, красоте и славе, просторах и изобилии, о том, что много там учтивых рыцарей, крепких замков и неприступных крепостей, охотничьих угодий, богатых зверем и птицей, разного металла, золота и серебра, беличьего и песцового меха, медвежьих шкур и соболей. И захотелось ему взглянуть на достоинства и доблесть, щедрость и учтивость благородных рыцарей той страны, которые всем достойным, кто к ним прибудет и захочет у них остаться, оказывают почести и дарят дружбу. И еще желательно ему узнать их обычаи и уклад жизни, каково их великодушие, сила и отвага, как крепко оружие и насколько они искусны в турнирах.
Задумав это путешествие, Канелангрес тщательно и со всею пышностью готовится к поездке. Он берет с собой много припасов и выбирает прекрасных, умных и учтивых, отважных и испытанных рыцарей, так, чтобы их было не больше двадцати, дает им доброе оружие, надежные доспехи и самых лучших лошадей, отплывает в Англию и высаживается в Корнуэльсе.
В то время, когда Канелангрес прибыл в Англию, единовластным господином и властителем над всеми обитателями Англии и Корнуэльса был благородный король Маркис7. Вместе со всей своей многочисленной великолепной свитой он находился в столице, которая называлась Тинтайоль8. Замок в этом городе был самым неприступным во всем королевстве.
Узнав, что король находится в Тинтайоле, Канелангрес со своими рыцарями направился туда. И вот он прибыл ко двору короля. Он спешился, а вслед за ним и его товарищи, и они выстроились по двое, взялись за руки и так, в точности соблюдая придворный обычай, одетые в дорогие одежды, направились к королевскому дворцу.
Приблизившись к королю, Канелангрес и его товарищи обращаются к нему с искусным и почтительным приветствием. Когда король их выслушал и до него дошел смысл речей этих юношей, он ответил им, как подобало благородному королю, любезно и благосклонно, и указал, где им сесть. Канелангреса он посадил рядом с собой, а его товарищей — поодаль, как того требовала учтивость и предписывали придворные обычаи. Затем король спросил у Канелангреса, кто он такой. Молодой человек скромно и с достоинством назвал королю свое имя и прибавил, что прибыл он с намерениями мирными и дружественными. После этого он почтительно поведал королю, из какой страны он прибыл в его государство и явился к нему во дворец, сказав, что хотел бы пожить при его знаменитом дворе для собственного удовольствия, а также для того, чтобы научиться учтивому и благородному обхождению. Как только славный король Маркис понял, что привело Канелангреса к его двору и что тот хочет у него остаться и служить ему, он принял его и его товарищей с почетом и назначил им должности более высокие, чем у своих рыцарей, и все они пользовались при дворе расположением и были очень отличаемы.
Рассказывают, что после того, как Канелангрес пожил некоторое время у короля, пользуясь уважением и почетом, король Маркис Добрый решил устроить пышный и многолюдный пир по случаю одного большого праздника. И вот король велит разослать по всей стране свои грамоты и верительные знаки и созвать всех высокородных людей — князей, герцогов и баронов с женами и сыновьями, а также с дочерьми. И все британцы, заслышав приглашение и узнав, что такова воля короля, спешат исполнить приказ и долг верноподданных и без промедления собираются в путь — князья и все остальные родовитые вельможи этого государства, а также знатные люди всех прилегающих островов, вместе с женами, сыновьями и дочерьми, согласно заведенному в стране обычаю.
И вот явились все те, кто получил королевское приглашение, и все это множество народу собралось в Корнуэльсе в одном лесу на берегу озера. Неподалеку была прекрасная долина с широким ровным лугом, покрытым травой и цветами. И так как это место как нельзя более подходило для разнообразных развлечений, король Маркис распорядился раскинуть на том лугу огромные шатры — желтые, зеленые, синие и красные, богато расшитые золотом и украшенные позолоченными застежками, под сенью благоухающей листвы, среди только что распустившихся цветов. Юноши, посвященные накануне в рыцари, упражнялись на этом лугу в прекрасном искусстве турнира. Они сражались друг с другом честно и открыто, вызывая восхищение и любовь прекрасных девушек и благородных дам, во множестве собравшихся на стороне каждого из рыцарей; одни из них находились в шатрах, другие расположились на лугу вместе со своими мужьями и возлюбленными, прибывшими на торжество.
И вот собралось самое блестящее общество, какое только можно вообразить. Оглядывает король Маркис свою пышную свиту, и сердце его переполняется радостью при мысли о том, что нет в этой стране другого богатого и могущественного вельможи, которому подвластно столько учтивых мужей и благородных дам. И одна у него теперь забота — устроить это празднество столь роскошным и великолепным, какого еще не бывало. И вот король велит начать пиршество и потчует всех своих подданных и знатных гостей изысканным угощением.
Когда король насытился и все собравшиеся были попотчеваны достойным образом, самые молодые рыцари собираются на лугу, о котором уже шла речь, и посылают за своими оруженосцами и лошадьми. Они хотят позабавиться и испытать свою силу и молодецкую удаль. Тотчас явились их оруженосцы с лошадьми и оружием. Юноши, посвященные накануне в рыцари, и вся остальная молодежь надевают на себя доспехи, садятся на коней, пускают их вскачь и начинают яростно сражаться друг с другом, стремясь покорить сердца собравшихся там в таком множестве прекрасных дам и показать всем, кто из них лучше других владеет оружием.
Канелангрес оказался самым отважным в бою и более всех отличился в подвигах; он владел оружием лучше, чем кто-либо, и превзошел всех в рыцарских достоинствах. Он, как обычно, добился наивысшего почета, ибо все девушки и дамы устремили на него взоры, полные любви, и все они воспылали к нему страстью, хотя и видели его впервые и не знали, кто он, откуда и какого рода. Каждая думает только о нем, ибо такова природа женщин — они во что бы то ни стало стремятся к полному осуществлению своих желаний и не довольствуются серединой, часто жаждут того, чего не могут достичь, и с презрением отвергают то, что им разрешено иметь, как это случилось с Дидоной9, которая так сильно любила, что сожгла себя в собственном дворце, когда ее покинул возлюбленный, прибывший из другой страны.
Подобные несчастья постигали многих, которые добровольно подвергали себя такой ужасной напасти.
У славного и могучего короля Маркиса была единственная сестра,10 столь прекрасная и очаровательная, статная и величественная, учтивая и обходительная, богатая и знатная, что второго такого цветка не было на всем свете, во всяком случае, о нем не было известно. Такой драгоценный камень не нуждается в оправе, но как бы там ни было, все вокруг твердят о том, что ей нет равной по уму, учтивости и благородному обхождению, великодушию и решительности, вот почему эту прелестную девушку обожают все: богатые и бедные, молодые и старики, сирые и убогие. Слух о ней достигает и других королевств, и слава ее все ширится, и многие родовитые вельможи и прекрасные собой юноши влюбляются в принцессу, хотя они никогда ее и не видели.
Но хотя эта учтивая и благородно воспитанная девушка была чрезвычайно добродетельна и ей всегда и во всем сопутствовало счастье, все же и с ней должно было случиться то, что часто случается. Говорят ведь, что редко у кого во всех делах бывает только удача. Немногим удалось бы понять или хотя бы предположить, отчего ее вдруг охватила такая тревога, ибо едва она увидела этого человека, как тотчас ею овладела задумчивость, тоска и огромное, доселе не испытанное волнение, и сколько она ни пытается, ей никак не удается вспомнить, в чем же она провинилась перед богом или людьми, что ей выпала такая тяжкая участь, в то время как она никогда никого не обидела ни словом, ни поступком, а только радовала всех своим веселым нравом, нежной добротой и благопристойным поведением. И вот такая ужасная беда постигла эту учтивую и благородную девушку, которая вышла из своего шатра, одетая в роскошное, как ей приличествовало, платье, сопровождаемая пышной толпой очаровательных спутниц11, взглянуть на жаркие схватки рыцарей и других молодых людей и теперь не находит себе места от огорчения и беспокойства.
Наблюдая за их играми и поединками, она сразу обратила внимание на достойного рыцаря Канелангреса, который выделялся из всех своей красотой, доблестью и рыцарскими манерами. И видя, что все вокруг и все дамы восхищаются его смелостью и благородной осанкой, и наблюдая за его великолепной ездой и отменным рыцарским искусством, она впала в столь глубокую задумчивость, что сама не заметила, как прониклась к нему благосклонностью и беспредельной любовью. Она глубоко вздохнула и ощутила острую боль в груди, ее словно обожгло огнем, и тот же огонь бросился ей в лицо, и ее прекрасные черты исказились. Она чувствует себя растерянной и несчастной, но не может понять, что с ней происходит. Тогда она вздохнула во второй раз и почувствовала, что слабеет, ибо сердце ее бешено колотилось, члены охватила дрожь и все тело покрылось потом. Этот сильнейший огонь, охвативший все ее существо, ошеломил ее, и она молвила:
— Господи боже, что за удивительная болезнь12 на меня напала? Z? Действие овладевшего мной жестокого недуга кажется мне странным. Я чувствую боли в теле, и все же этот огонь сжигает меня, я же не знаю, откуда он берется. Меня терзает тяжкий, невыносимый недуг и в то же время я как будто здорова; однако я жестоко мучаюсь. Что же это за недуг, что так сильно меня гложет? Найдется ли искусный лекарь, чтобы дать мне целительное питье? Вряд ли этот жаркий день виноват в том, что яд разлился по моему телу. Никогда я не думала, что на свете существует болезнь, способная причинить столь нестерпимые страдания, ибо от жара меня бросает в дрожь, а от холода — в пот, однако жар этот — не болезнь, но лишь пытка и муки для того, кого он донимает. Жар и холод терзают меня оба сразу, не желая появляться поодиночке, и я принуждена терпеть их обоих, и ни от того, ни от другого нет мне облегчения.
Долго еще томилась в муках благородная Бленсинбиль.
Затем взгляд ее вновь падает на луг, и она наблюдает за тем, как красиво мчатся по лугу рыцари и как ломаются в жестокой схватке крепкие наконечники их копий.
В то время как она наблюдала за состязаниями рыцарей, жар ее уменьшился, ибо созерцание этого прекрасного места и блестящих поединков учтивых рыцарей отвлекло ее от любовных размышлений и несколько охладило чересчур разбушевавшееся пламя. Наблюдая за играми, она немного утешилась и забыла о своем недавнем недуге, ибо так обычно бывает в любви, что если кто охвачен любовным безумием, прогулка или какое-либо занятие помогает ему легче переносить эту любовь. Так случилось и с этой молодой девушкой: пока она наблюдала за играми рыцарей, горе ее рассеялось.
Однако не успела она в скором времени убедиться, что Канелангрес затмевает всех красотой и смелостью, как горе и отчаяние завладели ею с новой силой.
— Поистине, — молвит она, — этот человек колдун, имеющий власть над злыми силами, ибо стоит мне взглянуть на него, как я начинаю испытывать жесточайшие муки. Боже, будь мне щитом и опорой в моей любви, которая меня пугает, ибо от этого рыцаря исходит страшное зло, недаром всем, кто на него смотрит, он внушает такие же чувства, что и мне. Не иначе, как он водится с темными силами, отравляет людей ядом и насылает на них порчу — ибо, завидев его, я вся пылаю и дрожу. Не к добру, видно, был его приезд сюда, раз я из-за него так страдаю. О боже, как мне избавиться от этой напасти и от муки, от горя и отчаяния, ибо это он должен просить у меня моей любви, а не я должна предлагать ему ее, подвергая стыду и позору себя и весь свой род, ибо он тотчас увидит мою глупость и сумасбродство, сочтет меня искушенной в любовных похождениях и тотчас же с презрением меня отвергнет. Но что пользы терзаться, если мне не остается ничего другого, как открыться ему, и пусть на моем примере будет доказано, как было много раз доказано на примере других, что чему быть, того не миновать.
Насладившись турниром, сколько хотели, рыцари поскакали прочь от луга, а вместе с ними и благородный Канелангрес. Он поравнялся с Бленсинбиль, стоявшей в кругу прекрасных придворных дам, и, заметив ее, учтиво ее приветствовал, молвив: «Бог да благословит вас, достойная госпожа», — на что она ответствовала ему с нежной улыбкой:
— Если ты, добрый рыцарь, искупишь свою вину перед нами, в таком случае пусть бог ниспошлет тебе свое благословение и любовь!
Услышав слова принцессы, Канелангрес задумался над ними и затем обратился к ней с такими словами:
— Вы сказали, благородная госпожа, что я виноват перед вами. В чем же моя вина?
Бленсинбиль говорит:
— Сдается мне, что ты и есть единственный из всех наших людей, кто знает, в чем состоит твоя вина, вот почему я так огорчена и рассержена.
И она несколько раз произнесла его имя, ибо из-за любви к нему она впала в неописуемое волнение.
Канелангрес не понял, о чем она говорила, ибо не мог припомнить за собой никакой вины, как ни старался, и почтительно ответил:
— Прекрасная госпожа, я почту за честь понести любое наказание, какое вы мне сами назначите, если так будет угодно господу.
Бленсинбиль молвит:
— Знай, что я не перестану упрекать тебя, пока не увижу, что ты желаешь загладить свой поступок.
После того как они еще побеседовали подобным образом, Канелангрес испросил у Бленсинбиль позволения ехать дальше и попрощался с ней, пожелав ей благополучия. Глубоко вздохнув, она молвила:
— Да хранит и благословит тебя господь!
Канелангрес поскакал прочь, раздумывая над происшедшим. Что означают слова Бленсинбиль, сестры короля, о том, что он виноват перед ней и должен искупить свою вину? Он вспоминал ее вздохи, но сколько он ни ломал себе голову, смысл ее речей оставался для него непонятным. Весь день он провел в мучительных размышлениях, и всю ночь, пока он лежал в постели, эти мысли не давали ему покоя, и он не мог уснуть.
Теперь обоих мучает одна и та же тоска и забота, и оба одинаково печалятся над своей злосчастной судьбой. Она любит его горячо, и он предан ей всей душой, но ни один не догадывается о чувствах другого. Но, будучи человеком умным и благовоспитанным, Канелангрес постоянно размышлял, как и когда ему поговорить с принцессой, чтобы она изменила свое мнение о нем. Тут, как и во всем другом, ему приходится действовать обдуманно и осторожно, иначе он может натолкнуться на серьезные препятствия: если король Маркис дознается о том, что недавно прибывший к его двору молодой рыцарь желает встретиться с его высокочтимой ближайшей родственницей, к тому же еще втайне, то Канелангресу ни за что не удастся осуществить свое намерение.
Стоит ли долго о том здесь рассказывать, ведь каждому разумному человеку известно, что влюбленные обычно стремятся как можно скорее утолить свою страсть, даже если им нельзя видеться открыто. Точно так же и эти благородные юноша и девица пришли к полному обоюдному согласию и начали встречаться друг с другом, не возбуждая ничьих толков или упреков, ибо никто не подозревал об их свиданиях. Их пылкая любовь друг к другу была так тщательно и искусно скрываема от посторонних глаз, что ни сам король, ни кто-либо из его приближенных ни о чем не догадывался, и никто не знал, почему Канелангрес так долго не покидает двор короля Маркиса.
Король сильно дивился тому, что тот так долго и охотно живет в его стране, где у него нет никаких владений, и не стремится вернуться в ту страну, где у него остались знатные родичи и большие богатства. Король все чаще слышит о том, что Канелангрес сильно увлечен его сестрой и собирается посвататься к ней, если на то будет воля и согласие короля. Но так как оказалось, что он превосходит всех остальных во всем, что отличает благородного рыцаря, то в случае, если бы он обратился к королю с просьбой такого рода, Канелангресу пришлось бы проявить особое усердие, к тому же ему предстояло устроить большое и многолюдное пиршество, чтобы скрепить свой союз с Бленсинбиль. Канелангрес и его возлюбленная часто обсуждали между собой, как им добиться того, чтобы король дал позволение на их брак.
Спустя немного времени король вместе со своей благородной свитой отправляется на турнир с другими рыцарями. Прибыв в назначенное место, они начинают состязание и сражаются с огромным воодушевлением и упорством. Завязалась ожесточенная схватка, в которой ни те, ни другие не хотят уступать, но сражаются, как могут. Стремительнейшие атаки нанесли как той, так и другой стороне большой урон, ибо там сошлись лучшие и славнейшие из рыцарей. Доблестный и бесстрашный Канелангрес подобно разъяренному льву врывался в середину войска, нанося удары направо и налево, раня и убивая и причиняя противнику великий ущерб.
И вот в тот момент, когда он думал только о том, как ему настичь своих противников, он получает глубокую и опасную рану, так что оказывается чуть не надвое разрублен мечом, и полумертвым падает с коня. Игры закончились тем, что многие отважные рыцари были ранены или убиты, а многие другие попали в плен.
Товарищи подняли едва живого Канелангреса и привезли его домой. Начался там плач и стон среди всего войска. Все те, кто был наслышан о его славе, мужестве и великодушии, горюют над его несчастьем.
Сестра короля узнала о напасти, постигшей ее возлюбленного, и горе стало оттого еще сильнее; оно безраздельно владеет ее душой, Бленсинбиль же не может выказать его из страха перед королем Маркисом, своим братом, и многими его могущественными вассалами. Зато когда она остается одна, она оплакивает свою беду горючими слезами. Тем тяжелее скорбь, чем больше ее необходимо скрывать.
Благородная госпожа — так же, как и ее храбрый друг Канелангрес, — находится в затруднительном и опасном положении. И, поразмыслив, Бленсинбиль решает, что если он умрет, прежде чем они смогут увидеться, она никогда не утешится от этого горя, и потому Бленсинбиль идет к своей кормилице и рассказывает ей о своей беде и обо всех невзгодах и просит кормилицу сопровождать ее. И вот они, приняв необходимые меры предосторожности, отправляются, куда нужно: Бленсинбиль устроила так, чтобы никто о том не знал, кроме тех, кто должен был знать, и кроме кормилицы, которая охотно выполняла любую ее волю.
Придя туда, где он лежал, она выбрала время, когда в доме чистили и прибирали, и поэтому там никого не было. Но едва она увидела своего возлюбленного, изнемогающего от ран, то, не владея собой, без сил упала к нему на постель, обливаясь слезами, и горе, отчаяние, уныние и страх охватили ее с новой силой. Придя в себя по прошествии долгого времени, она обняла своего возлюбленного и, покрывая бесчисленными поцелуями его лицо и омывая его слезами, молвила:
— О, мой дорогой возлюбленный!
И он, невзирая на свои страдания и боль, страстно обнял ее, и так в печали своей любви прекрасная госпожа зачала.
В таких-то муках — у нее от горя, у него от ран — и было зачато это дитя, которому предстояло жить и повергать в печаль всех своих друзей и о котором пойдет рассказ в этой саге.
Когда ласки и речи были исчерпаны, она вернулась в свои покои. Он же продолжает залечивать раны под надзором самого лучшего врача. А когда он исцелился от ран, к нему явился гонец из его страны с вестями от его родичей и войска о том, что на его страну напали бретонцы13, которые перебили его войско и сожгли его города. Едва Канелангрес это услышал, он понял, что не может дольше здесь оставаться, и начал спешно собираться в дорогу. Он велит приготовить лошадей, корабли и оружие и все необходимое для путешествия. Как только его возлюбленная узнала о том, печаль и уныние, в коих она пребывала, возросли еще сильнее.
Когда он пришел к ней проститься перед отъездом, она молвила:
— На свое несчастье полюбила я тебя, мой возлюбленный, ибо похоже, из-за тебя мне придется умереть, если только господь не захочет сжалиться надо мной, потому что после твоего отъезда не будет мне ни радости, ни утешения, и не от кого мне будет ждать помощи. Несчастной была для меня любовь, и теперь она сулит мне еще большие несчастья. И я не знаю, какое из двух несчастий выбрать, ибо я не могу не горевать из-за того, что ты уезжаешь, но в то же время мне было бы страшно, если бы ты оставался здесь, хотя ты, несомненно, часто старался бы меня утешить. И все же, если бы я не носила в своем чреве младенца, мне было бы легче находиться здесь и переносить мое горе. Теперь, если вы уедете, для меня станет горем то, что я вас увидела. Хотя лучше мне одной умереть, чем позволить, чтобы беда обрушилась на нас обоих, ибо вы не заслужили подобной смерти. Пусть лучше я умру из-за тебя, мой возлюбленный, лишь бы ты не был убит безвинно. И потому ваш отъезд служит мне большим утешением, так как вы не погибнете здесь, ибо в таком случае наше дитя осталось бы без отца, а ведь ему надлежит перенять от вас вашу честь и славу. Горе мне, горе! Для чего любовалась я вашим искусством, подвигами и рыцарским обхождением? Я не сумела скрыть своих чувств, и теперь я погибла навеки!
И с этими словами она без чувств упала в его объятия.
Немного погодя, когда она очнулась и принялась снова жаловаться и плакать, он усадил ее рядом с собой и, утирая ей глаза и лицо, утешал ее, говоря:
— Любовь моя, я поступлю в этом деле наилучшим образом, как то подобает нам, согласно нашему званию и положению. Я не знал о событии, о котором ты упомянула. Теперь, когда я узнал, я поступлю так, как будет наиболее достойно, и или я останусь здесь, с тобой, хотя это и опасно, или же ты поедешь со мной на мою родину, и я окажу тебе там все почести, подобающие нашей любви. Обдумай, дорогая возлюбленная, и выбери то, что тебе больше нравится.
Поняла она, что его чувства добрые и что он желает увезти ее с собой на свою родину, если она предпочитает жить там; он хочет того же, чего хочет она. И значит, его не в чем упрекнуть, раз он так охотно готов подчиниться ее воле. И она отвечает ему с любовью:
— Мой дорогой возлюбленный! Здесь нам нельзя оставаться. Ты, конечно, знаешь, что, останься мы здесь, нас ждут опасности и невзгоды.
И потому они решили, что она должна отправиться с ним на его родину.
Канелангрес попрощался с королем и поспешил к своим кораблям. Там он нашел своих спутников, которые были все в сборе и готовы к путешествию. Они водрузили на корабль мачту, подняли паруса и, дождавшись попутного ветра, отплыли и затем благополучно высадились в Бретани.
Прибыв в свою страну, он увидел, что его люди терпят ужасные бедствия от врагов. Созвал он тогда к себе своих вассалов и сенешаля14, которого он считал верным и преданным, рассказал ему обо всем, что случилось, в особенности обо всем, что касалось его возлюбленной — и обвенчался с ней законным браком по всем правилам, после чего было устроено пышное и многолюдное пиршество. Потом он тайно отправил ее на некоторое время в богатый и хорошо укрепленный замок, чтобы ее там тщательно охраняли и оказывали ей подобающие почести.
Однажды Канелангрес надел на себя боевые доспехи и поскакал отвоевывать города и замки своего государства. Сражение было упорным, мощные удары сыпались со всех сторон, и многим пришлось туго; немало было раненых, а также убитых с той и другой стороны, и много ленников и рыцарей было захвачено в плен.
В том жарком бою Канелангрес был пронзен копьем насквозь и бездыханный упал с коня на землю. Все его люди охвачены теперь унынием. Труп Канелангреса приносят домой в замок. Поднялись там рыдания, жалобные причитания и вопли. Единственное, что может утешить друзей Канелангреса — это похоронить его с возданием всех почестей.
Однако горе прекрасной госпожи столь велико, что оно не поддается никакому утешению. Она часто падает без чувств и лежит, как мертвая. Она желает умереть от горя и потому отказывается принимать какие-либо утешения. Отнято у нее ее счастье, ее единственная отрада. Жизни она предпочитает смерть, говоря:
— Есть ли женщина несчастнее, чем я? Как мне жить, лишившись столь замечательного супруга? Я была для него жизнью и усладой, а он был моим возлюбленным и моей жизнью. Я была его радостью, он моей утехой. Как мне жить после его гибели? Как смогу я утешиться, когда мой ненаглядный лежит в могиле? Обоим нам следовало бы умереть. Раз он не может прийти ко мне, я должна принять смерть, ибо его кончина разрывает мне сердце. К чему жить долее? Наши жизни не должны быть разлучены. Если бы мне освободиться от этого ребенка, я тотчас бы умерла!
Так безутешно жалуясь, она в беспамятстве упала на постель, и у нее начались родовые схватки. Теперь уже она страдает не только от горя, но и от боли, и в таких мучениях она провела три дня. К ночи же третьего дня она в жестоких муках родила прекрасного мальчика, и, едва ребенок появился на свет, она тотчас же скончалась от невыносимых мук и страданий, причиненных страстной любовью, которую она питала к своему супругу.
Теперь еще сильнее возросло горе придворных, оплакивающих своего господина. Женщины и юные девушки проводят ночи в слезах, без сна, оплакивая смерть своей госпожи, а также то, что дитя в столь нежном возрасте осталось без матери и отца.
Узнав о кончине своей прекрасной госпожи, сенешаль велит окрестить ребенка, дабы тот не умер некрещенным. Прибыл священник со святыми дарами и спросил, причащая ребенка, какое будет дано ему имя. Сенешаль молвил:
— Мне кажется, будет справедливым из-за стольких горестей и печалей и из-за несчастья, постигшего нас вместе с его рождением, назвать этого мальчика Тристрамом.
«Triste» же на этом языке значит «печальный», а «hum» — «человек», но имя это было изменено, потому что Тристрам звучит красивее, чем Тристхум.
— Оттого должен он так называться, — молвил сенешаль, — что он родился среди печали. Радости и ласки он был лишен, потеряв своего отца, нашего господина, и свою мать, нашу госпожу. И мы не можем не горевать из-за того, что он был рожден в печали и муках.
Так он был назван Тристрамом, и этим именем его и окрестили. Оттого досталось ему это имя, что в печали он был зачат, и печальным было его появление на свет, и жизнь его была полна страданий.
Затем сенешаль велит тайно перевезти ребенка из замка в свое жилище и приказывает спрятать его получше: он боится, как бы враги о том не дознались. Он никому не открыл, что мальчик был сыном его господина.
И вот он просит свою жену, чтобы она легла в постель. Через некоторое время он посылает ее в церковь и велит всем рассказывать, что у нее родился ребенок, ибо он не хочет, чтобы король догадался, что этот мальчик — сын его господина. Если бы король узнал об этом, он тотчас приказал бы умертвить ребенка, ибо, став взрослым, тот мог бы угрожать королю и его государству, нанести ему большой ущерб, даже убить его. Поэтому сенешаль скрыл от всех происхождение мальчика, принял его под свое покровительство и воспитал его, как своего сына, оказывая ему надлежащие почести.
Как вы сами понимаете, такое поведение говорит о мужестве, человеколюбии и благородстве. Этот верный и преданный слуга оказался к тому же мудр и великодушен — того, кто был ему господином, он выдал за собственного сына, чтобы уберечь его от невзгод, защитить от врагов и оказывать ему подобающие почести. Позднее он велел обучать его книжным премудростям. Тристрам был очень способным учеником и вскоре в совершенстве овладел семью главными искусствами15 и многими языками. Затем он изучил семь видов музыки и прославился как знаменитый музыкант, которому не было равных. Он отличался добротой и учтивостью, быстрым умом и сообразительностью, также необычайной смелостью. Никто не мог соперничать с ним в лучшем знании придворных обычаев и в умении держаться с большим достоинством. По мере того, как Тристрам мужал, он обнаруживал все больше талантов16.
Его наставник, видя успехи своего воспитанника, одевал его в богатые одежды, дарил ему добрых лошадей и заботился о его развлечениях, стараясь оказывать ему при этом почести, которые казались ему достойными Тристрама. Этим он вызывал гнев своих сыновей, которые не понимали, почему их отец так отличает его из всех сыновей, окружает его таким почетом и вниманием и старается во всем угодить ему. Они были обижены на своего отца, ибо они думали, что Тристрам им родной брат.
Однажды у берегов той страны появился большой корабль, который бросил якорь в бухте у стен замка. Это прибыли с богатым грузом норвежские купцы. Им пришлось перенести сильную бурю в северных водах, прежде чем их прибило к этим местам. Они привезли с собой много добра: песцовые и беличьи шкурки, мех бобра и черного соболя, моржовые клыки и медвежьи шкуры, кречетов, серых и белых соколов, воск, бычью и козью кожу, вяленую рыбу, смолу, ворвань, серу и разные другие товары, добываемые на севере.
Как только известие о корабле достигло замка, сыновья сенешаля сговорились и позвали к себе Тристрама. Они сказали ему:
— Как нам быть? У нас совсем нет птиц для охоты, а тут как раз на корабле находится множество превосходных птиц. Ты можешь оказать нам большую услугу. Попроси отца, ведь ни он, ни наша мать ни в чем не могут тебе отказать. Они охотно согласятся купить семь самых лучших кречетов, лишь бы только угодить тебе.
Братья так горячо его упрашивали, что он согласился пойти с ними. Вот отправились они на корабль. Купцы показывают Тристраму птиц. Но так как они были норвежцами и не знали ни бретонского, ни французского, ни какого-либо другого языка, кроме норвежского, они не могли назвать свою цену. Тристрам же говорил на нескольких языках и сговорился с ними о покупке семи кречетов. Его наставник заплатил за них, и он передал их братьям.
Тут он заметил шахматный столик и спросил, не хочет ли кто из купцов сыграть с ним. Один купец согласился и выставил крупную сумму. Увидев, что Тристрам сел за шахматный столик, наставник молвил ему:
— Сын мой, я иду домой, но наш управитель тебя подождет и проводит домой, когда ты закончишь игру.
И один из рыцарей, благородный и учтивый, остался с Тристрамом. Купцы дивились, наблюдая за юношей, и восхищались его красотой и талантами, умом и манерами, а также ловкостью, с какой он обыгрывал их одного за другим. И подумали они, что если они увезут его с собой, его ученость и таланты могут им пригодиться — в случае же, если им захочется его продать, они возьмут за него большие деньги. Воспользовавшись тем, что Тристрам был увлечен игрой, они тайком отвязали веревки, подняли якорь и вывели корабль из бухты. На корабле был поставлен шатер для защиты от ветра и брызг, поэтому Тристрам ничего не заметил, пока они не оказались далеко от берега. Тогда он обратился к купцам:
— Господа, — спросил он, — зачем вы это сделали?
Они отвечают:
— Затем, что мы хотим увезти тебя с собой.
Услышав это, Тристрам принимается безутешно рыдать и проклинать свою судьбу. Горько плачет рыцарь, ему от души жаль Тристрама. Тем временем норвежцы сажают спутника Тристрама в лодку и дают ему одно весло. Корабль же на распущенных парусах мчится вперед, унося с собой объятого горем Тристрама. Управитель сенешаля гребет не оглядываясь, он хочет поскорее доплыть, и вот уже он благополучно достиг берега. Тристрам тревожится и тоскует. Он молит бога сжалиться над ним, защитить его от невзгод и напастей. «Милосердный боже, не дай мне умереть в волнах! Не дай погибнуть от меча, пасть жертвой предательства или навета! Сделай так, чтобы я не попал в руки язычников!» — заклинает Тристрам. Он тяжко вздыхает, по его щекам катятся слезы.
Управитель сенешаля добрался до замка и принес известие, повергшее всех в глубокую скорбь. Услышав о том, весь двор, жители замка — а их было более тысячи человек — все как один оплакивают похищение Тристрама. Сильнее всех горюет наставник Тристрама, для него не может быть тяжелее утраты. Не думал он, что ему придется пережить такое горестное событие. Он не в силах оторвать взгляд от морской дали. Охваченный отчаянием, он громко взывает:
— Тристрам! Мое утешение, мой господин, моя отрада, моя любовь и надежда! Вручаю тебя богу, отдаю тебя под его защиту! Лишившись тебя, я лишился единственного утешения, какое у меня было в жизни!
Долго еще оплакивал сенешаль Тристрама и свою несчастную судьбу. Все соплеменники Тристрама от мала до велика жалели его и молились за него. Все те, кто раньше радовался, глядя на него, бедные и богатые, ныне объяты тоской и унынием. Все жители той страны, знавшие и любившие его, теперь горюют и плачут.
Сенешаль велит как можно скорее снарядить большой корабль и оснастить его всем необходимым. Он решает отправиться в погоню за купцами и не возвращаться, пока не узнает, где находится Тристрам, его воспитанник. Он очень спешит. Но вот корабль нагружен припасами, вином и всем необходимым. Сенешаль всходит на корабль и велит отвязывать веревки и поднять якорь. Спутники сенешаля натянули парус и вышли в море. Их путь лежал к берегам Норвегии. Им пришлось испытать трудности и лишения, голод и болезни, изведать в чужих странах и горе, и страх. В поисках Тристрама, своего господина, они посетили Данию, страну Гаутов17, Исландию, Оркнейские и Шетландские острова18. Но его нигде не было. Ибо как только похитители Тристрама подплыли к берегам своей страны, в их паруса ударил такой сильный ветер, что если бы они тотчас не спустили паруса, они погибли бы. На море поднялись громадные волны, началась гроза — загремел гром и засверкали молнии. Мачта на корабле была высокая, глубина же моря в том месте была большая. Корабль так кренило, что никто не мог удержаться на ногах, и судно относило все дальше от берега. Отчаяние и тревога охватили всех, бывших на корабле, люди плакали и громко вопили от ужаса; даже те, кто были самыми стойкими в этом отряде, не выдержали; никто не сомневался, что они погибнут, ибо буря была жестокой. Целую неделю длилась непогода, нигде не было видно земли. Ветер не унимался, а они не знали, где они находятся.
Тогда они обратились к кормчему: «Все наши беды, — молвили они, — бурю и непогоду, которую мы сейчас терпим, мы сами навлекли на себя, ибо мы виноваты перед Тристрамом. Мы разлучили его с близкими и друзьями, с его страной, и эта буря не кончится, а мы не достигнем берега, пока он находится у нас на борту. А потому, если бог сжалится над нами и пошлет нам благоприятный ветер, мы обещаем отпустить его на свободу». И в подтверждение своих слов они ударили по рукам.
Тотчас же тьма рассеялась, засияло солнце, и ветер начал стихать. Ободренные и обрадованные, они подняли парус и, проплыв немного, увидели землю. Их несло прямо к этой земле. Они бросили там якорь и высадили Тристрама на берег, дали ему немного еды и попрощались с ним. Как называлась земля, на которую высадили Тристрама, они не знали. Затем на распущенных парусах они поплыли дальше.
И вот Тристрам в незнакомой стране, терзаемый страхом и растерянностью. Он опускается на землю и смотрит вслед удаляющемуся на всех парусах кораблю. Он не хочет уходить, пока корабль еще не исчез за горизонтом. Когда же корабль скрылся из глаз, он с тоской огляделся и сказал так: «Всемогущий боже, человек, созданный по твоему образу и подобию, в твоей власти. Ты, единый бог в трех ипостасях и три ипостаси единого бога, пошли мне утешение и помоги мне, защити меня от бед и несчастий, от врагов и опасностей, ибо тебе известно, в чем я нуждаюсь, а я не знаю, где я и в какой стране! Никогда не был я так одинок и беспомощен; пока я был на корабле с купцами, их общество было для меня утешением. Теперь я здесь на берегу, в незнакомой стране; вокруг меня одни только горы и леса, неприступные скалы и утесы; дороги и тропы здесь мне не ведомы, и я не вижу ни души; я не знаю, куда мне направиться; а также не знаю, заселена ли эта страна, христианская ли она, я чувствую себя таким беспомощным. Некому оказать мне помощь или поддержку, нигде я не нахожу дороги, или хотя бы тропинки; возможно, что если здесь и есть люди, я не буду знать их языка; к тому же я боюсь, что меня может растерзать лев или медведь или какой-нибудь другой зверь, не привыкший пугаться звуков человеческого голоса. О, мой отец, с которым меня разлучили! О, моя мать, оплакивающая меня! Мои друзья, горюющие обо мне, мои родичи, которых я оставил! Будь прокляты птицы, которых я соблазнился купить, и шахматы, в которые я столь хорошо играл! Мне жаль друзей моих: знали бы они, что я жив, они бы утешились. Однако что толку от жалоб? Какая польза сидеть здесь? Лучше мне уйти отсюда, пока не стемнело и я могу различать дорогу. Возможно, мне посчастливится, и я увижу какое-нибудь жилище, где мне, бесприютному, окажут гостеприимство!» И с этими словами он вскарабкался на скалистый уступ, за которым увидел множество дорог; воспрянув духом, он направился по дороге, ведущей через лес. Тристрам запыхался от быстрой ходьбы; на нем было дорогое платье, он был высок и хорошо сложен. Было жарко, и Тристрам снял плащ и перебросил через плечо. Он шел, погруженный в свои думы, часто вспоминая своих родичей и друзей, моля бога сжалиться над ним. Вдруг он увидел двух паломников, направляющихся по той же дороге; они родились в Венеции и теперь возвращались с горы великого Михаила19; они прибыли в те места на богомолье. Завидев юношу, они приветливо поздоровались с ним, и он ответил им так же приветливо.
— Кто ты такой, друг, чем занимаешься и куда идешь?
Тристрам понял, что они чужестранцы, и ответил уклончиво, чтобы из его ответа они не могли понять, как он сюда попал, и что он не знает здешних мест.
— Друзья, — ответил он. — Я из этой страны и ищу моих друзей, но никак не могу найти. Мы приехали сюда сегодня поохотиться, они погнались за дичью, и я потерял их из виду. Я думаю, они скоро покажутся на тропе, по которой мы прибыли. Теперь вы поведайте мне, куда вы направляетесь и по какой дороге, ибо мне хотелось бы к вам присоединиться.
Они ответили:
— Мы думаем заночевать в Тинтайоле.
Тогда Тристрам сказал:
— У меня как раз важное дело к одним влиятельным друзьям, которые там живут. Если мы прибудем туда до ночи, то с божьей помощью найдем могущественных покровителей, которые примут нас под свой кров.
Тристрам и его спутники идут теперь вместе. Он расспрашивает паломников о том, что они видели в других странах, что могут рассказать о знатных вельможах, королях и ярлах20. И вот в то время, когда они рассказывали ему новости, из чащи выбежал олень, которого преследовала большая свора собак — ищеек и борзых. Собаки лаяли и визжали, расстояние между ними и оленем все сокращалось. Чуя, что ему не уйти от погони, олень свернул на тропинку прямо перед путниками, а затем бросился в реку и поплыл по течению. Когда же он вновь попытался выбраться на тропинку, собаки опять бросились к нему, и он во второй раз прыгнул в реку; но как только он выбрался на берег, собаки настигли его и повалили. В этот момент подоспели охотники. Они увидели лежащего оленя, подняли его с земли и хотели отрубить ему голову. Тогда Тристрам вмешался:
— Что вы хотите с ним сделать? — спросил он. — За свою жизнь я ни разу не видел, чтобы оленя свежевали таким способом, какой вы хотите применить; расскажите мне, в чем состоит ваш обычай, как принято у вас свежевать дичь?
Старший охотник был человек вежливый и не слишком высокомерный, видно было, что он обучался учтивому обхождению. Он заметил, что Тристрам красив и одет как благородный рыцарь, что у него мужественная и внушительная осанка, и обратился к нему со словами:
— Друг, — сказал он, — я охотно ознакомлю тебя с нашим обычаем: сперва мы отрубим убитому зверю голову, затем снимем с него шкуру и перерубим хребет и разделим тушу на четыре части. Иного способа нам не доводилось видеть или хотя бы услышать о нем, чтобы можно было его перенять. Если тебе знаком другой способ, то покажи его нам, и мы охотно у тебя поучимся.
Тристрам ответил:
— Бог да пошлет вам свое благословение! В моей стране, где я родился и вырос, у охотников другой обычай. Теперь, если таково ваше желание и вы поручите мне взяться за это дело, я покажу вам обычай охотников нашей страны.
И с этими словами он принялся свежевать оленя. Сняв с него шкуру, он начал делить его на части: сперва отрезал детородные органы, затем отделил окорока от хребта; после этого он извлек внутренности, затем вырезал обе лопатки и ту часть спины, которая была жирнее прочих, затем ту, между ляжками, что была самая мясистая, затем перевернул оленя, отрубил бока и отрезал весь оставшийся жир; затем отделил передние ноги от хребта; затем перерезал горло и отделил голову от шеи, а затем хвост со всем поясничным жиром; затем отломил большую ветку, нанизал на нее сердце, почки, печень, легкие и филейную вырезку, и обратился к охотникам. «Готово, — сказал он. — Теперь накормите собак!» Но они не знали, как это сделать. Тогда он взял внутренности, которые вынул из оленя, положил на шкуру, подозвал собак и велел им есть. Затем обратился к охотникам и сказал: «Это надо делать так. А теперь приготовьте королевский шест, насадите на него голову оленя и отвезите ее с почестями вашему королю».
Охотники отвечают:
— До сих пор в этой стране никто не слышал о том, что можно оставлять шкуру неповрежденной, и вручать королю его долю на королевском шесте. Ты первый вводишь у нас этот обычай, поэтому растолкуй нам получше, в чем он заключается, чтобы мы смогли перенять его!
Тогда Тристрам отрезал понемногу от всех частей и лучшие куски от внутренностей и во второй раз бросил все это на шкуру, и собаки с жадностью проглотили мясо. «Вот зачем нужно оставлять шкуру целой! Это собаки должны съедать на шкуре». Охотники дивились такому обычаю. Затем Тристрам пошел в лес и срубил самый длинный сук, какой только сумел найти, такой, чтобы его можно было нести одной рукой. Он привязал к нему ветку, на которую были нанизаны самые лакомые куски, отрезанные им от оленьей туши, насадил на конец шеста оленью голову и обратился к охотникам:
— Господа! — сказал он, — возьмите его — ибо это и есть королевский шест, и вручите эту голову с подобающими почестями королю. Пусть ваши слуги скачут впереди и трубят в охотничьи рога. Это называется королевской долей, и так поступают все охотники в стране, где я родился.
Они сказали:
— Мы не умеем этого делать, но ваш обычай нравится нам больше, чем наш. Ты должен повести нас к королю и вручить ему причитающуюся ему долю! А мы будем выполнять твои распоряжения.
Они посадили Тристрама на лошадь. За ним шли его паломники. Он держал перед собой шест с головой оленя, и так они прибыли во двор короля.
Тогда Тристрам взял рог и протрубил долгий и звонкий сигнал, и все охотники по его приказу затрубили в свои рога. А так как их был целый отряд и у каждого было по рогу, звук получился очень сильным, и из замка высыпало множество королевских слуг, которые дивились и спрашивали, что означает этот великий шум. Тристрам же и охотники трубили не переставая, пока не предстали перед самим королем. Охотники рассказали королю, как Тристрам освежевал оленя, как он накормил собак и приготовил королевский шест. Они объяснили, что трубить в рога нужно для того, чтобы известить об удачной охоте своего короля и господина. Никогда раньше в этой стране так не свежевали оленей, и добыча так торжественно не доставлялась домой, королю же никогда не оказывался такой почет.
Все то время, пока Тристрам находился при дворе короля, он часто выезжал на охоту и свежевал оленей и другую пойманную дичь тем самым способом, и вручал королю его долю по своему обычаю, ибо не было обычая прекраснее и благороднее, чем тот, которому Тристрам научился в своей стране. Однако королевские охотники находили свой обычай лучшим.
Вечером, когда король насытился, в замке начались развлечения. Одни придворные сели играть в шахматы, другие — в шашки, одни слушали пение, другие — саги. Король же слушал игру на арфе. Тристрам сразу узнал мелодию и тон и обратился к музыканту:
— Музыкант! — сказал он. — Ты хорошо сыграл эту мелодию! Эту песню сочинили бритты из Британии о возлюбленной Гейрнира Доброго.21
Музыкант спросил:
— Откуда тебе это известно? Разве тебя обучали музыке? И в какой стране ты научился играть на арфе, ибо мне кажется, что тебе знаком этот инструмент?
— Достопочтенный музыкант, — отвечал Тристрам. — В прошлом году, там, где я жил, я немного обучался музыке для собственного развлечения.
— Возьми же арфу и покажи нам, чему ты научился!
Тогда Тристрам взял арфу и провел пальцами по всем ее струнам и сыграл такую красивую мелодию, что король и все, кто слышал ее, восхитились. Все хвалили Тристрама за его искусство и учтивость, за то, что он умеет угодить и знает столько развлечений.
Тристрам был настоящим искусником: никогда еще не доводилось им слышать такой прекрасной игры на арфе. Как только он кончил играть эту восхитительную мелодию, король и многочисленные придворные начали просить, чтобы он сыграл им еще. Он послушался и заиграл другую мелодию в другой манере: снова тронул арфу и извлек из нее другую мелодию, подпевая арфе; потом без всякой остановки перешел к третьей мелодии и сыграл так искусно, что все были очарованы. Тогда король сказал ему:
— Достойный друг! Тебе есть за что благодарить тех, кто тебя обучил и так мудро воспитал; эту ночь ты проведешь в моей спальне и будешь развлекать меня своим искусством и своей игрой, пока я не усну!
Все при дворе любили Тристрама; ласковый, веселый, приветливый и доброжелательный, он был всем мил, а королю всех милее; у Тристрама были свои охотничьи соколы, лук и колчан со стрелами, сверх того король подарил ему коня для верховой езды. Днем он сопровождал короля в его развлечениях, а по ночам услаждал его игрой на арфе. Теперь он в избытке пользуется тем, к чему его готовили с детства. А если бы Тристрама не похитили, он не смог бы узнать этого короля и не был бы так всеми ценим и почитаем в этой стране, где теперь у него столько друзей, и не только в этом городе, но и во всем государстве.
Теперь мы оставим Тристрама и перейдем к рассказу о его воспитателе, достойном сенешале, который всюду искал своего приемного сына, объездил множество стран, испытал множество бурь и штормов на море и океане, много невзгод и лишений и нигде не мог ничего узнать о судьбе Тристрама. Когда спустя три года после отъезда из дома сенешаль прибыл в Данию, он узнал от одного странника, что Тристрам находится при дворе короля Маркиса, могущественного и славного властелина, что он там хорошо принят, окружен почетом, всеобщей любовью и восхищением, и что он собирается остаться у короля, ибо король его очень любит. Как только этот человек сообщил такие новости, Роальд сразу ему поверил, ибо понял по его описаниям, что тот рассказывает правду. Это был один из паломников, которые сопровождали Тристрама и вместе с охотниками прибыли ко двору короля; ему было доподлинно известно все, что произошло с Тристрамом, как он появился при дворе и как добился расположения короля. Сенешаль Роальд отправляется в дальнейший путь. Он садится на корабль и ждет попутного ветра. Дождавшись попутного ветра, он плывет в Англию. Затем он отправляется в Корнуэльс, граничащий с западом Англии: там находится двор короля. Роальд начал тайно расспрашивать, желая получить сведения из достоверных источников, и узнал новость, которая его обрадовала: в этот день Тристрам должен прислуживать королю за обедом. Роальд жаждет встретиться с ним, наедине и тайно ото всех; еще недавно он носил богатое платье, теперь же одежда на нем обтрепалась, долгие скитания превратили его в жалкого нищего. Он не знает, как ему увидеться с Тристрамом в такой одежде, а для того, чтобы купить новую одежду, соответствующую пышности двора, у него слишком мало денег. И вот он впал в уныние, ибо бедному трудно рассчитывать на ласковый прием при дворе короля, там приветливо встречают только тех, у кого кошелек битком набит. Даже если человек знатного рода и получил достойное воспитание, но беден, не много найдется охотников среди придворных помочь такому человеку.
И вот Роальд находится при дворе, но никто не спешит ему навстречу, ибо никто не знает, кто он и откуда прибыл. Наконец ему стало ясно, что было бы бесполезно дольше находиться неузнанным при дворе такого короля. Он подошел к воротам замка и подозвал привратника; он дал ему денег, чтобы тот впустил его. Получив вознаграждение, привратник открыл ворота, взял его за руку и повел к королевским покоям. Он вошел в покои, а Роальд остался на улице. Затем вышел Тристрам, которого позвал привратник. Увидев Тристрама и узнав его, Роальд от радости лишился чувств. Те же, кто сопровождали Тристрама, недоумевали, почему этот человек, лишившийся чувств от радости, выглядит таким несчастным. Они подхватили его и подняли на ноги. От избытка чувств Роальд не мог произнести ни слова, он то рыдал, то смеялся, так велика была его радость оттого, что он наконец увидел Тристрама. Когда Тристрам узнал его, он так ему обрадовался, так крепко его обнял и расцеловал, что трудно было решить, кто из них больше любит другого. Тристрам взял его за руку, подвел к королю и сказал открыто, не таясь, так что его услышали все придворные:
— Государь, — молвит он. — Это мой родич, отец и воспитатель, он искал меня во многих странах; теперь он радуется, что нашел меня; он долго скитался и выглядит, как нищий; прибытие его сделает меня счастливым, если вы соблаговолите ласково принять его.
Король был человек учтивый и благородный, он потихоньку подозвал слугу и сказал ему:
— Проводи этого человека в нашу опочивальню и прислуживай ему хорошенько, и дай ему богатое платье, какое, по твоему мнению, ему подойдет, ибо он был раньше человеком богатым; он умен, учтив и хорошо воспитан, ему следует оказывать почести, ибо он друг и воспитатель Тристраму.
Когда Роальд переоделся в пышное придворное платье, все увидели, как он хорошо сложен и какая у него величественная осанка; если раньше он походил на землепашца, то теперь стал похож на ленника или ярла. Его сажают за королевский стол, и он сидит как вельможа среди вельмож. Они едят и веселятся, а Тристрам прислуживает ему по придворному обычаю.
Насытившись и воздавши должное изысканной пище и дорогим напиткам, король и придворные, согласно придворному обычаю, принялись расспрашивать Роальда о новостях из других стран, о том, что слышно у знатных вельмож, живущих в соседних землях, какие события, достойные того, чтобы он о них рассказал, а они послушали, произошли за последние годы.
Тогда Роальд произнес искусную речь. Тщательно подбирая слова, чтобы вызвать в памяти короля дорогие воспоминания, он в присутствии всех придворных рассказал о том, как его господин Канелангрес тайно увез Бленсинбиль, свою возлюбленную, как он обвенчался с ней и затем погиб, как она родила ему сына и затем умерла, как он, Роальд, назвал мальчика Тристрамом. Достав кольцо с драгоценным камнем, он показал его королю. Кольцо это принадлежало отцу короля Маркиса, а король подарил его своей сестре в знак любви и привязанности. Роальд рассказал, как Бленсинбиль перед смертью просила его передать кольцо королю, своему брату, в знак того, что ее уже нет в живых. Как только Роальд вынул кольцо и передал его королю, тот тотчас же признал в Тристраме своего племянника.
Не раз в продолжение этого печального рассказа многие из находившихся там герцогов, ярлов, рыцарей, ленников, виночерпиев, оруженосцев, придворных дам и служанок украдкой смахивали слезу. Роальд меж тем рассказывал, как безжалостно был у него похищен Тристрам и как он искал его в разных странах, испытывая нужду и подвергаясь лишениям.
Выслушав во всех подробностях этот рассказ, король ласково подозвал к себе Тристрама и, крепко обнимая, приветствовал его как своего дорогого родича и единственного племянника. Тогда Тристрам упал на колени перед своим дядей, королем, и громко воскликнул:
— Государь! Дайте мне оружие и боевые доспехи! Я хочу отправиться к себе на родину, чтобы вернуть свои наследные владения и отомстить за смерть моего отца, ибо я уже достиг такого возраста, что могу потребовать своих законных прав.
Все знатные люди, сидевшие по обе стороны короля, одобрили его решение, и король дал свое согласие и распорядился приготовить оружие и боевые доспехи.
Подаренные королем доспехи были очень хороши: они были выкованы из чистого серебра и золота и украшены драгоценными камнями. Сопровождать Тристрама были отобраны храбрые, рослые, красивые, благородные и учтивые рыцари. Двое ленников прикрепили Тристраму шпоры, сделанные из чистого золота22. Король Маркис сам опоясал его мечом и нанес ему тяжелый удар по шее,23 промолвив:
— Мой дорогой племянник, да не останется неотмщенным ни один удар, нанесенный другой рукой! Не принимай никаких выкупов и оправданий, не отвечай ударом на удар, когда будешь мстить за себя; тогда ты прославишься как достойный рыцарь.
Благодаря щедрости короля Тристрам превратился в роскошно одетого рыцаря. Ему подвели боевого коня, покрытого красной попоной с вытканными на ней золотыми львами. В тот же день король дал ему лошадей и доспехи для двадцати других юношей, а также сотню испытанных рыцарей, которые должны были отправиться вместе с Тристрамом на юг Бретани, чтобы помочь ему вернуть свои права и удержать их.
Утром король простился с Тристрамом, его приемным отцом и друзьями. Они отправились к своим кораблям и взошли на них вместе со своими лошадьми и оружием. Сами подняли якоря, натянули на мачты разноцветные паруса — желтые, голубые, красные и зеленые — и поплыли в открытое море и причалили в удобной бухте на юге Бретани; они причалили у города, который назывался Эрмения24, и увидели величественный, огромный замок, со всех сторон окруженный неприступными рвами; этот замок принадлежал отцу Тристрама, и его жители по-прежнему хранили верность и преданность данной ими клятве. Сенешаль Роальд первым сходит с корабля и скачет в город. Он велит открыть все городские ворота и входы. Вслед за ним прибыл Тристрам со своей свитой, и сенешаль вручил ему ключи от всех ворот замка. Затем Роальд послал гонцов ко всем ленникам той страны, приказывая им собраться на встречу со своим господином, которого он долго искал и теперь с божьей помощью и по милости Провидения нашел.
Герцоги и бароны, ленники и знатные рыцари тотчас явились и засвидетельствовали Тристраму свою преданность и покорность и подтвердили свою верность клятве. Все жители государства от мала до велика радуются его возвращению домой. Тот, кто раньше горевал и печалился из-за его похищения, теперь доволен и счастлив.
Утром следующего дня Тристрам вместе с двадцатью рыцарями отправился в замок герцога Моргана, чтобы потребовать у него возвращения своих прав и земель, которые герцог отнял у его отца. Войдя в зал, Тристрам в присутствии всего двора заявил во всеуслышание:
— Привет тебе, герцог, и да пошлет тебе господь то, что ты заслужил! Ты убил в битве моего отца и несправедливо завладел моими землями. Я сын Канелангреса и прибыл сюда затем, чтобы потребовать у тебя мои наследные угодья, которые принадлежали моему отцу и которые ты захватил. Я надеюсь, что ты отдашь мне их добровольно и с почетом. Со своей стороны я готов оказать тебе любую услугу, достойную свободного человека.
Герцог на это отвечает:
— Мне известно, что ты служил королю Маркису, и он дал тебе добрых коней, оружие, драгоценный пурпур и шелк, и я вижу, что рыцарский наряд тебе к лицу. Но ты хочешь отнять у меня земли и утверждаешь, что я несправедливо завладел твоими богатствами и что я убил твоего отца. Я не знаю, зачем ты обращаешься ко мне с такой просьбой, если только ты не хочешь обвинить меня. Берегись, ибо такие обвинения для тебя добром не кончатся! Если ты хочешь получить обратно свои земли, тебе придется взять их силой, ибо я действительно владею тем, что ты называешь твоими землями, справедливо это или несправедливо. Если же ты обвиняешь меня в убийстве твоего отца, то ты ничего не добьешься такими обвинениями, ибо я никогда от этого не отпирался и не скрывал от тебя его убийство!
Тристрам ответил:
— Тот, кто убивает человека, должен уплатить виру его друзьям25; ты же не платил виры ни за то, что несправедливо захватил мои земли, ни за то, что убил моего отца. Теперь я прошу тебя уплатить мне виру и за то, и за другое, ибо тебе не удастся отпереться ни от того, ни от другого!
Тогда герцог крикнул:
— Замолчи, наглец! Слишком уж ты возомнил о себе! Ты сын распутницы, и не знаешь, кто твой отец! Ты просто-напросто самозванец!
Тогда Тристрам пришел в сильный гнев и воскликнул:
— Ты лжешь, герцог! Я рожден от законного брака, я докажу это тебе, если ты осмелишься встретиться со мной в поединке.
Когда герцог услышал, что Тристрам обвиняет его во лжи, его охватила ярость и дикая злоба. Он вскочил с места, бросился к Тристраму и изо всей силы ударил его кулаком в зубы. Но Тристрам выхватил меч и ударил его по голове, рассек ее пополам до самых глаз и швырнул его, мертвого, на пол на виду у всех придворных. Друзья и спутники Тристрама были люди не робкого десятка — они тотчас выхватили мечи и начали пробиваться сквозь свалку, образовавшуюся в зале, рубя направо и налево и убивая каждого, кто к ним приближался. Выбравшись из дворца, Тристрам вскочил на коня, за ним вскочили на коней его товарищи, и, подняв щиты, выставив копья, они выбрались из города; всякий, кто осмелился бы их задержать, поступил бы безрассудно. Однако дело не обошлось одной лишь стычкой; завязался бой, в котором полегло более ста человек, — ибо вся свита герцога кинулась к оружию, чтобы отомстить за смерть своего господина, и пятьсот вооруженных всадников мчатся в погоню за Тристрамом, так что те из них, у кого самые быстрые лошади, настигают его товарищей.
Тристрам убил многих рыцарей и герцога Моргана и во весь опор мчится домой; но бретонцы скачут за ним целой толпой и грозятся отомстить за смерть своего господина. Как только первые ряды преследователей поравнялись с ним, Тристрам и его товарищи повернули лошадей и помчались им навстречу. Они сражались так доблестно, что перебили их всех, и захватили их лошадей: так они отомстили за свои обиды, враги же покрыли себя вечным позором.
В тот же день, когда Тристрам отправился к Моргану, сенешаль Роальд снарядил шестьдесят рыцарей, дал им надежное оружие и добрых лошадей и послал их по той же дороге, по которой проскакал Тристрам, в подкрепление Тристраму, на тот случай, если тому понадобится помощь или же, если он захочет посетить другие свои города, чтобы он мог предстать перед своими врагами уверенно и без опаски. Когда люди герцога Моргана настигли Тристрама и его свиту, Тристраму не оставалось ничего другого, как только внезапно повернуть лошадей и перебить тех, кто находился поблизости; но они все не отставали. В это время навстречу им выехали во весь опор шестьдесят всадников и стали бросать в них копья и рубить мечами с такой яростью и мужеством, что сразу смяли первые ряды и уложили всех, кто им попался под руку. Ехавшие сзади пытались бежать, но Тристрам и его товарищи следовали за ними по пятам, убивали бегущих, точно стадо овец, и захватили много лошадей и разного оружия. Затем они вернулись в свой замок с победой и славой.
Тристрам был человек мужественный, он снискал себе славу и заслужил много похвал, он был щедр и приветлив, благороден и знатен, умен и удачлив. Теперь он отомстил за своего отца и этой победой стяжал себе еще большую славу. И вот он посылает гонцов ко всем знатным людям своего государства, и когда они прибыли, сказал им:
— Друзья! Я ваш законный господин, племянник короля Маркиса, а так как у него нет ни сына, ни дочери, ни законного наследника, я его законный наследник. Я хочу отправиться к нему и служить ему, как мне подобает. Я передаю этот город со всеми его доходами Роальду, моему приемному отцу. Пусть за его труды и лишения, которым он подвергался из-за меня, а также за ревностное попечение и почтительное обращение, которое он оказывал мне в детстве, ему наследует его сын: будьте послушны Роальду и исполняйте его волю! Передаю ему мои права и мой герцогский жезл. А теперь я хочу проститься с вами, мои друзья! — И он поцеловал их всех, и в глазах у него стояли слезы. Затем Тристрам и его свита садятся на коней и скачут к своему кораблю. Они поднимают якорь, натягивают паруса и отплывают. Люди же его печалятся и плачут. Они огорчены тем, что он пробыл у них так недолго, и всем сердцем жаждут его возвращения. Теперь, когда он покинул их, они еще сильнее сокрушаются о нем.
Далее в саге о Тристраме говорится о том, что англичане в те времена вот уже несколько лет платили дань ирландцам26, которые ни за что на свете не согласились бы от нее отказаться. Случилось так, что английский король, правивший в то время страной, не сумел защитить себя, и ирландцы обложили англичан данью. До этого они платили римскому кесарю триста фунтов в год мелкой монетой. Ирландцы же потребовали в первую зиму дани латунью и медью, во вторую — чистым серебром, в третью — золотыми слитками; дань эта должна была пойти на общественные нужды. На четвертую зиму король Англии и знатные вельможи должны были прибыть в Ирландию, чтобы предстать перед судом, выслушать законы и уплатить все штрафы. На пятом же году англичане должны были вместо дани отдать шестьдесят прекрасных юношей, которых ирландский король потребовал к себе в услужение; ленники и другие именитые люди бросали жребий, кому надлежит отдать своих детей. И на кого падал жребий, тот должен был отдать своего сына, когда наступит срок уплаты дани, хотя бы то было его единственное дитя.
Тристрам прибыл в Англию и высадился там, где ему было нужно. Случилось это в тот год, когда король ирландский взимал дань детьми, и за ними на роскошной ладье уже явился сборщик дани.
Был в то время в Ирландии один могущественный богатырь, сильный, злобный и жестокий. Каждое лето он являлся за данью. В случае отказа от уплаты дани он вызывал того человека на единоборство, так что следовало или платить дань или вступать с ним в бой.
Тристрам сошел с корабля, сел на своего коня и помчался в замок, где находится король, герцоги, ярлы, ленники и множество рыцарей, ибо им велено там собраться. Были там и жены именитых людей со своими сыновьями: надо было решить, кому надлежит отправиться в Ирландию в уплату дани. Все объяты тоской и отчаянием, каждый боится, что жребий падет на его сына и тогда нельзя будет помочь никакими хлопотами и стараниями. Да и что удивительного, что людей страшит необходимость отдать своих детей на чужбину, обречь их на опасности и лишения. Какое горе! Страшно подумать — отправить таких высокородных юношей в неволю и рабство!
— Господи боже, велико твое терпение, если ты терпишь такое; сжалься над муками этих несчастных!
Именитые вельможи плачут. Женщины стонут и заламывают руки. Юноши рыдают. Матери проклинают отцов за то, что те не отваживаются защитить своих детей от насильников, называют своих мужей жалкими трусами, презренными ничтожествами, ибо они не смеют сразиться с Морольдом, сборщиком дани, потому что знают, что он суров и жесток, силен и отважен в бою, что он исполин и искусно владеет оружием, и поэтому каждый из них предпочитает отдать своего ребенка в неволю и рабство, чем самому идти на смерть. Никто не смеет сразиться с Морольдом, ибо не надеется выйти победителем.
Прибыв в замок, Тристрам застал там многих достойнейших людей. Все они жаловались на судьбу, обрекшую их на такую дань. Видит Тристрам их страдания и муки, слышит со всех сторон громкий плач. Он спрашивает, что случилось и отчего они так печальны.
— Тому виной дань, которую Морольд, посланец ирландского короля, требует со здешних вельмож, — услышал он в ответ. — Теперь они все собрались здесь, чтобы бросать жребий и решить, чьим детям придется ехать.
Уже по дороге в замок и во дворец Тристрам находился в мрачном расположении духа. Но еще более помрачнел он, когда увидел достойнейших людей этого королевства стоявшими на коленях перед теми, кто метал жребий. Каждый молил бога сжалиться над ним и избавить от страшной участи. Матери рыдали, юноши стонали и плакали.
Добросердечный Тристрам не мог этого вынести. Он громко воскликнул:
— Высокочтимые господа! Да пошлет вам бог свое знамение и да избавит он вас от неволи и рабства, от позора и унижения! Странным мне кажется, однако, что среди стольких рыцарей не нашлось ни одного, кто осмелился бы постоять за вашу свободу и спасти вас от рабства и от принуждения! Неужели никто из вас не хочет в единоборстве сегодня же избавиться от ярма, которое вам навязывают, чтобы вам не нужно было бросать жребий и отдавать своих детей в неволю! Поистине страна населена рабами, раз вы не стремитесь избавиться от рабства. Видно, вы все рабы, а не рыцари, что позволяете ему беспрепятственно увозить дань, грабить и разорять вашу страну. До чего же вы трусливы! Вас не заботит, что, оставшись без вашей опеки, ваши дети будут обречены на лишения и бесчестье. Послушайтесь моего совета, и вам не придется больше посылать детей на чужбину и платить дань ирландцам. Выберите из своей среды рыцаря, испытанного в боях, сильного, отважного, решительного. Пусть он выйдет на поединок с Морольдом и заставит его покинуть поле боя побежденным и посрамленным! Если же среди вас не найдется никого лучше меня, то я готов вступить с ним в единоборство ради дяди моего, короля, во всю меру той силы, какой наделил меня господь. Если он окажется сильнее меня, бог поможет мне спасти ваших детей и вернуть вам свободу, и не позволит, чтобы он уехал отсюда целый и невредимый и увез бы с собой ваших наследников и ваши богатства. Так давайте же поскорее покончим со всем этим! Не придется ему похваляться, будто мы все перед ним струсили.
Тогда сказал король Маркис:
— Благодарю тебя от всей души, дорогой племянник! Подойди ко мне и обними меня; если ты вернешь нам свободу, то унаследуешь все мое государство. Ты больше всех имеешь на это право. Ты сын моей сестры.
Тристрам подошел и расцеловался с королем, своим дядей, и со всеми ленниками и рыцарями, которые там были. И вот Тристрам вручает королю свою перчатку в знак своей решимости вступить в единоборство с Морольдом. И старые, и молодые не знают, как благодарить Тристрама. Все уверены, что ему удастся одолеть врага их господина и отвоевать им свободу. Все клянутся любить Тристрама и чтить наравне с королем, своим господином, и служить ему, если он захочет стать их господином и покровителем.
Послали за Морольдом. Тот же думал, что они уже бросили жребий и хотят отдать ему детей.
Увидев, что Морольд вошел и сел, Тристрам громко воскликнул:
— Слушайте все, господа и знатные люди, ленники и рыцари, молодые и старые, все, кто собрался здесь! Явился Морольд, он говорит, что вы должны заплатить ему дань, ибо он привык собирать ее каждый год. Но к этой дани вас принудили насилием и разбоем, она была на вас наложена несправедливо и незаконно, ибо ирландцы напали на вас и объявили Англии войну; люди же этой страны не могли постоять за себя, им пришлось согласиться на эту дань, чтобы в стране водворился мир; с тех пор вы и платите эту дань. Насилие же несправедливо, гнусно и бесчестно. И так как этот налог взимался несправедливо, то отказ от его уплаты будет правильным; ибо несправедливо то, что установлено путем насилия и злодеяний. Если же Морольд хочет увезти детей, мы никогда не отдадим ему их по своей воле.
Морольд отвечает, что он имеет право увезти детей. Тристрам молвит:
— Твои слова свидетельствуют против тебя; знай, что никакой дани тебе уплачено не будет, ибо мы намерены защищаться и уступим лишь силе. То, что ты хочешь забрать силой, мы будем защищать с помощью силы. Пусть победит тот, кто лучше сражается. Мы представим ирландцам доказательство того, что они выдавали несправедливость за правду.
Как только Тристрам проговорил это, Морольд вскочил; он был огромного роста, широкоплечий и могучий, лицо его покраснело. Громовым голосом он вскричал:
— Я понял из твоих глупых речей, что вы отказываетесь подчиниться и уплатить дань полюбовно и вместо этого хотите драться со мной! Я же сейчас не готов к сражению, ибо у меня с собой слишком мало войска. Когда я высадился на берег в Британии, я не думал, что оно мне понадобится и что вы будете возражать против уплаты дани, нарушите клятву и откажетесь от своих обязательств. А так как у меня нет с собой войска и я не могу драться с вами, пусть кто-нибудь из вас выйдет против меня один на один, чтобы доказать, что вы имеете право не платить мне дань. Если же я проиграю этот спор, значит, ваша правда, и вы свободны. Итак, если кто из вас хочет сразиться со мной, пусть поднимет мою перчатку.
Тристрам находился поблизости. Вид у него был внушительный, мужественный и дерзкий. Он вскочил, подошел к Морольду и сказал:
— Вот кто докажет тебе поединком, что мы можем не платить тебе дань, и что мы не нарушаем данной тебе клятвы. Поскорее отправляйся за своим оружием, ибо я уже иду за моим, чтобы убедить тебя в моей правоте.
Итак, поединок назначен. Морольд идет на берег и надевает доспехи. Затем садится на огромного коня, закованного в крепкую броню, вешает через плечо громадный двухчетвертной щит27, толстый и прочный, опоясывается исполинским острым мечом и мчится на поле битвы, подгоняя коня, чтобы все видели, как быстро он скачет. А в это время Тристрам в королевских покоях надевает добрые железные латы, и двое ленников прикрепляют к его ногам золотые шпоры. Затем он надел большую плотную кольчугу. Король, его дядя, опоясал его добрым мечом, испытанным во многих сражениях. Этот меч достался королю от его отца, вместе с перстнем, о котором уже рассказывалось раньше; то были две самые большие драгоценности во всем государстве. На голову ему надели блестящий шлем, самый лучший, какой только удалось найти. Затем повесили ему через плечо крепкий щит, выкованный из железа и покрытый золотыми насечками, и подвели к нему гнедого коня, всего закованного в броню. Тристрам сел на коня, и король и все друзья Тристрама благословили его. Все боятся за Тристрама и молят бога всемогущего сжалиться над ним и не дать ему погибнуть. И вот Тристрам уже спешит на встречу с врагом, чтобы сразиться за всю Англию с посланцем ирландского короля.
Морольд, как уже говорилось, был велик ростом. Никого он не боится, нет такого рыцаря на свете. Он брат ирландской королевы, и дань, которую он собирает, идет в ее казну. Поэтому и послал его ирландский король в Англию, что знает, что нет никого, кто мог бы сравниться с ним силой. Но настало время проверить это на деле28.
Он прикрылся щитом, выставил копье, пришпорил коня и помчался навстречу Тристраму. Но Тристрам уже поднял щит и выставил копье. Когда они съехались, они ударили по щитам друг друга с такой силой, что древки копий сломались. Щиты же были так прочны, что не прогнулись. Тогда они выхватили мечи и начали рубить так отчаянно, что от шлемов, мечей и кольчуг полетели искры. Тристрам искусно владел оружием, но Морольд был огромен и вынослив, и к тому же он был закален во многих жестоких битвах. Когда броня не выдержала, они бросились друг на друга врукопашную. Шлемы погнулись под ударами мечей, кольчуги порвались, щиты переломились. Все поле было усеяно обломками щитов и шлемов. Ни ирландцы, ни горожане не могли разглядеть, кто лучше сражается и на чьей стороне победа. Рассвирепел Тристрам, взмахнул мечом и ударил Морольда по голове, между щитом и шлемом, перерубил перевязь и забрало, снес четверть щита, сверкающего золотом и драгоценными камнями, рассек кольчугу на плече и плечо, сколько достал меч, и седло, и отсек не меньше пяди от конского хребта. А если бы меч был длиннее, он отрубил бы больше. Но и Морольду удалось ударить Тристрама по незащищенному месту — так как он далеко отставил щит, и меч пришелся ему в грудь с левой стороны. Кольчуга от удара порвалась, и там, куда пришелся удар меча, образовалась страшная рана, похожая на смертельную.
Тогда сказал ему Морольд:
— Сдается мне, что ты защищаешь неправое дело. Лучше бы было тебе уплатить дань, — сказал он, — чем дожить до такого поражения и позора, ведь все раны, которые наносит мой меч, смертельны, ибо оба его лезвия отравлены. Ни одному врачу не исцелить тебя, это может сделать только моя сестра: ей известны свойства всех трав и их сила, а также все лекарства, заживляющие раны. Бросай оружие и сдавайся. Я же из уважения к тебе провожу тебя к королеве и попрошу ее вылечить тебя от раны. И мы навсегда станем друзьями, и ты будешь распоряжаться моим добром, как своим, ибо я никогда еще не встречал рыцаря, столь достойного восхищения, как ты.
На это Тристрам отвечает:
— Какие бы услуги ты мне ни предлагал, я не променяю на них мое мужество и доблесть. Я предпочитаю погибнуть в поединке, чем покрыть себя позором. Никогда я не поступлю так низко, как бы ужасна ни была полученная мной рана. Всемогущий бог в своей милости поможет мне и избавит нас от тебя. Надеюсь, что я еще сумею отомстить за себя. Я отплачу тебе ударом за удар, чтобы Англия раз и навсегда освободилась от тебя. Сейчас ты торжествуешь, но к вечеру тебя уже не будет в живых.
Горе и уныние охватило всех, мужчин и женщин, когда они увидели окровавленного коня Тристрама. Они молили бога избавить Тристрама от опасности и от страданий. Тристрам услышал их крики и почувствовал, что Морольд сейчас нападет на него. Он замахнулся мечом и со всей силой рубанул по шлему. Железо и сталь не выдержали удара — шишак слетел с головы, меч срезал Морольду волосы и бороду и застрял в черепе. Тристрам потянул меч к себе — он хотел иметь его наготове, если понадобится, — и дернул из всей силы. Большой осколок меча остался торчать в черепе. А Морольд бездыханный упал с коня.
Молвил тогда ему Тристрам:
— Даже если и в самом деле одной только королеве Исодде29 известно противоядие и больше никто мне помочь не в силах, тебе-то уж она, во всяком случае, не поможет, не вылечит тебя; какова бы ни была моя рана, твои раны ужаснее и плачевнее.
Затем он велел спутникам Морольда отвезти его труп в Ирландию. И сказать, что ни золота, ни серебра и никакой другой дани из Англии они не получат, кроме этого подарка. Ирландцы взяли тело Морольда и с громкими причитаниями унесли на берег, положили в шатер и сняли с него оружие. Затем они перенесли его на судно, отвязали канаты, подняли якорь и отплыли домой, в Ирландию, чтобы сообщить известие, которое должно было повергнуть в уныние всех ирландцев.
Тристрам скачет во двор к королю. Сняли с него оружие и послали за самыми лучшими врачами, какие только были в королевстве, ибо рана была отравлена. Ему велели пить териак30 и разные настои из трав, и наложили пластырь, чтобы вытянуть из раны яд.
Тристрам сильно страдает, король и весь его двор и все жители королевства охвачены унынием, ибо все боятся, что Тристрам умрет. Его рана почернела, ему не помогают лекарства, ни травы, ни питье. Тогда король велел построить для Тристрама красивую хижину и обить ее изнутри драгоценными шелковыми тканями, чтобы ему было удобно лежать.
Тем временем ирландцы прибывают в прекрасную гавань у города Дублина. Положив труп Морольда на его щит, они несут его по улице.
Все жители оплакивают Морольда, брата их прекрасной королевы Исодды. Все повторяют:
— На свою голову мы назначили эту дань!
Но вот посыльные короля внесли труп в замок. Ленники бросились навстречу мертвому рыцарю.
Тогда посыльные обратились к королю с громкой и дерзкой речью:
— Маркис, король английский, велит передать, что никакой другой дани, кроме этого мертвого рыцаря, вам не причитается. Если же вы намерены и впредь требовать с них дань и посылать за ней своих людей, он будет возвращать вам их мертвыми. Смелый и отважный юноша из этой страны, племянник короля, оказался сильнее Морольда. Он передал нам его тело, охваченный печалью. Он только недавно прибыл во двор короля. Никто не может сравниться с ним в доблести.
Когда король увидел мертвого Морольда, он тяжко вздохнул и сильно опечалился, и весь двор впал в уныние.
Вскоре узнала эту весть и прекрасная королева Исодда. Вышла она из своих покоев и пришла в зал. И когда она увидела своего брата мертвым, она упала без чувств на бездыханное тело. Придя в себя, она принялась оплакивать Морольда и его злую судьбу. Она проклинала его убийцу и ту страну, что не уплатила дань. Тут она увидела осколок меча, застрявший в черепе. Взяв щипцы, она вытащила осколок. Она велела смыть с него кровь и кусочки мозга и положила в свою шкатулку в память о своем великом горе, ибо этим осколком Морольд был убит. Затем она похоронила его со всеми подобающими почестями.
Вернемся теперь к Тристраму. Его лечат, накладывают на рану повязки, но нет в этой стране такого средства, которое могло бы излечить его. Так сильно страдает он от раны, что предпочел бы умереть, чем жить с такой болью. Сон не идет к нему, и ни на миг не может рыцарь забыться, ибо яд глубоко проник в его плоть и разъедает кости. Друзья и родичи Тристрама не хотят оставаться при нем, такое ужасное зловоние исходит из его раны.
Молвил тогда Тристрам королю:
— Государь, — сказал он, — прошу вас, окажите мне дружескую услугу, сжальтесь надо мной и над моей горькой долей. Никто из моих друзей и родичей не хочет навещать меня и ухаживать за мной. Поэтому я решил уехать отсюда; не знаю, куда я попаду, но, может быть, бог не оставит меня в беде и приведет меня туда, где мне окажут помощь.
Долго еще упрашивал Тристрам короля. Выслушав его, король отвечает:
— Дорогой племянник, ты поступаешь неразумно, что сам домогаешься собственной смерти. Случается, один день приносит с собой больше, чем двенадцать месяцев, и ты в один миг сможешь поправиться. Если же ты твердо решил уехать, я прикажу снарядить для тебя корабль со всем необходимым.
Тристрам горячо поблагодарил короля. Король же и все остальные были опечалены тем, что он хочет ехать.
Но вот корабль Тристрама нагружен припасами и всем необходимым.
Друзья и родные проводили Тристрама на корабль. Все сокрушаются о его отъезде. Наконец корабль отчалил. Оставшиеся на берегу молили бога сжалиться над Тристрамом и помочь ему в беде.
Ветер и морские течения так долго носили корабль по волнам, что Тристрам и его спутники не знали, где они находятся. Они высадились у берегов Ирландии и только тогда поняли, куда они попали. Тристрам испугался, что король и его недруги могут узнать его, и назвался Трамтрисом.
Целыми днями Тристрам играет на арфе. Со всеми он учтив и приветлив и старается показать, на что он способен. Не удивительно, что вскоре слух о его красоте и талантах разнесся по всему королевству.
Как только этот слух достиг прекрасной и учтивой принцессы Исонды, она загорелась желанием увидеть юношу и послушать его хвалёное искусство. И вот она просит своих отца и мать пригласить Трамтриса во дворец. Исонда горячо упрашивает их, чтобы они наняли его ей в учителя, ибо она хочет научиться сперва игре на арфе, затем письму и стихосложению. И вот он в покоях королевы, но невозможно находиться там из-за зловония, какое распространяет его рана. Досадно стало королеве, и молвит она ему:
— Я помогу тебе ради моей дочери, Исонды, а ты должен будешь прилежно и терпеливо обучать ее всему, чему она пожелает научиться.
Потом она сказала служанке:
— Ступай и поскорее принеси мне противоядие.
Она наложила на рану пластырь и велела держать его целый день, не снимая, и зловоние тотчас прекратилось. На следующую ночь королева собственноручно промыла рану настоем из трав и обвязала чудесным пластырем, который мгновенно вытянул из раны яд и гной. На всем свете не было лекаря, равного ей в искусстве врачевания, ибо она умела излечивать все людские недуги и любые раны. Ей были ведомы свойства всех полезных трав, и все хитрости и уловки, применяемые в медицинской науке. Она умела исцелять от выпитого яда и заживлять отравленные раны, излечивать от опасных судорог и различных опухолей, изгонять боль из любой части тела. Ни один лекарь не исцелял так проворно и так успешно, как она.
После того, как королева вскрыла рану и удалила из нее яд и гнилое мясо, тело юноши словно воскресло. Она так старательно и крепко обвязывала рану пластырем с женьшенем31 и целебной мазью, что за сорок дней Трамтрис совсем оправился, как будто и не был ранен. Он стал таким же сильным и прекрасным лицом и телом, каким был раньше.
За это Трамтрис днем и ночью старательно обучает Исонду игре на арфе и других инструментах, письму, орфографии и разным премудростям. И Исонда многому уже от него научилась.32 По всему королевству разносится слава о ее познаниях, которые она усердно перенимает у Трамтриса. Мать Исонды радовалась тому, что ее дочь узнала от него столько прекрасных и мудрых вещей. Но еще больше радовался ее отец тому, что она так много успела за столь короткий срок. Он часто посылал за ней, когда ему хотелось развлечь себя и своих приближенных игрой на арфе. Мудрые мужи восхищались ученостью принцессы, когда ей случалось задавать вопросы или принимать важные решения. Король не мог нарадоваться на свою дочь, ибо то было его единственное дитя и самое большое утешение.
Как только Тристрам почувствовал себя полностью исцеленным и здоровым и стал столь же силен и прекрасен лицом и телом, каким был раньше, он начал упорно раздумывать над тем, как ему выбраться из Ирландии, ибо он не смел там далее оставаться. Он боится, как бы кто-нибудь не догадался из какой он страны, но еще больше он боится встретить кого-нибудь, кто может случайно узнать его. После долгих размышлений он принял, наконец, твердое решение и на следующий день отправился к королеве, преклонил колено и обратился к ней с почтительной и любезной речью:
— Благодарю вас всем сердцем, достопочтенная госпожа, за ваше милосердие, благосклонность и благородную учтивость. Вы исцелили меня от раны, заботились обо мне и утешали меня в моей тоске. Я ваш верный и преданный слуга, и вы всегда можете рассчитывать на мою дружбу, почтительность и расположение. Теперь же я прошу у вас позволения уехать. Я хотел бы навестить друзей и родичей, но я навсегда останусь вашим вассалом. Мои друзья и родные не знают, где я, жив ли я или нет, ибо я покинул свою страну, чтобы уехать в Испанию. Я хотел научиться искусству понимать звезды и другим неизвестным мне премудростям. Я должен навестить друзей, чтобы они перестали печалиться и утешились. Прикажите снарядить мой корабль, позвольте мне уехать. Да вознаградит вас бог за все то добро, которое вы мне сделали, за вашу ласку и снисхождение ко мне!
Королева отвечает:
— Друг! Корабль твой будет снаряжен, когда ты того захочешь. Увы, таков удел тех, кто привечает чужеземцев! Ради своих друзей ты покидаешь нас, хотя мы вовсе не расположены отпускать тебя, и ни во что не ставишь нашу заботу о тебе, а ведь она была немалая! Что ж, раз ты не хочешь больше служить нам, мы не станем насильно удерживать тебя. Возьми корабль, снаряди его и плыви с богом, куда хочешь! На прощание я дам тебе марку33 червонного золота, оно пригодится тебе в пути.
Тристрам взял деньги и горячо поблагодарил королеву за заботы и ласку, за доброту и богатые подарки. Однако если бы королева могла ему советовать, она предпочла бы, чтобы он повременил с отъездом.
Обрадованный Тристрам взял арфу и пошел к своему кораблю. Он оснастил его как было необходимо. Тристрам взошел на корабль, дождался попутного ветра и отплыл.
Тристрам благополучно отплыл от берегов Ирландии и пристал там, где намеревался — в Британии, в гавани у королевского замка34. Люди, бывшие на берегу, узнали корабль Тристрама, бросились к лодкам, чтобы поскорее услышать, что сталось с Тристрамом, и вот они находят его, живого и веселого, приветствуют его и радуются от всей души. Он сходит с корабля. К нему подводят рослого, могучего коня, он садится на того коня и скачет к замку, а навстречу ему бегут королевские челядинцы и все от мала до велика радуются, что Тристраму удалось избежать смерти.
Когда король услышал о возвращении Тристрама, он встал и пошел ему навстречу, обнял, ласково приветствовал и усадил рядом с собой. Тристрам поведал королю о том, как прошло путешествие, где он побывал и кто исцелил его. Молвит он, что помощь была ему оказана в Ирландии, что для этого пришлось ему прибегнуть к обману и разным уловкам, и что сама королева лечила его чудодейственными лекарствами, и при этом он был почитаем. Дивятся придворные, слушая его слова, ибо все были уверены, что он не вернется, и они его больше не увидят, таким безнадежным и жалким было его состояние, когда он уезжал. Одни говорят между собой, что не иначе, как ему должно быть ведомо колдовство и всевозможные хитрости, раз удалось ему ускользнуть от рук таких врагов. Другие же говорят, что Тристрам умеет привлекать людские сердца. Боятся они, что Тристрам начнет мстить им за то, что они покинули его в беде.
Рыцари и ярлы, ленники и самые знатные мужи Британии страшатся ума и ловкости Тристрама. Они боятся, что он станет королем после смерти своего дяди, и тогда, возможно, захочет отомстить и причинить большое зло тем, кто постыдно отвернулся от него в его страданиях и болезни. И они устраивают тайный сговор против Тристрама, ибо они страшатся его и завидуют его доброте, мудрости и удачливости. Их замысел таков: надо заставить короля взять жену, которая принесла бы ему наследника, чтобы после смерти короля на престол вступил этот наследник, независимо от того, будет ли он женского или мужского пола. И вот все они собрались у короля, чтобы объявить ему о своем решении. Они уговаривают короля жениться, убеждают и доказывают, что если он не возьмет жену, пока еще не состарился, и не обеспечит себя наследником, который будет править государством после его смерти, в стране, чего доброго, вспыхнет война, и на престол может посягнуть кто-нибудь из вельмож, не имеющий на то никаких прав. Они прибавили, что если король не захочет последовать их совету, они откажутся служить ему.
Молвил король:
— Благодарю вас за то, что вы печетесь о моем благе и заботитесь о славе и величии моего рода, советуя мне взять жену, чтобы обзавестись наследником, который после меня владел бы моим государством. Я знаю, что вы не боитесь войны, — и все же лучше, когда твоим владениям никто не угрожает. Раз вы печетесь о моем благе, я охотно последую вашим советам. Найдите мне ту, кто была бы мне ровней по знатности, уму и учтивости, красоте и обходительности, придворным манерам и величавости, чтобы я не унизил моего рода этим браком, и я исполню вашу просьбу. Вы мои вассалы, и ваши советы не должны быть мне не угодны.
— Дай же нам время подумать, государь, — говорят они, — назначь нам день, чтобы мы могли явиться к тебе с предложением, которое помогло бы нам заслужить ваше расположение и благодарность. И если ты поручаешь нам это дело и полагаешься на наше усмотрение, мы дадим тебе совет, который придется тебе по душе.
Молвил тогда король:
— Пусть будет по-вашему. Даю вам сорок дней сроку. Явитесь ко мне тогда с советом. И если он окажется приемлемым и разумным, я охотно последую доброму совету.
В назначенный день они все явились к королю. Им не терпится причинить зло Тристраму, ибо люди редко оставляют в покое тех, кого они однажды возненавидели. Теперь они хотят, чтобы король женился и имел наследника. Но король хочет взять только такую жену, которая не уступала бы ему в знатности, уме и учтивости, и к тому же была бы образована, прославлена и почитаема. И получается, что он собирается поступить по их совету только тогда, если они, как уже говорилось, найдут ему именно такую, а не другую невесту.
— Государь, — сказал один из ленников. — Вы назначили нам этот день, чтобы услышать от нас имя той, которую вам надлежит сделать королевой, вашей женой, той, которую вы просили нас для вас выбрать, чей род был бы не ниже вашего. Вам хорошо известно, что дочь короля ирландского славится своей красотой, и к тому же от природы она так добра, великодушна и учтива, какой только может быть придворная дама. Ни в одной христианской стране нет девушки прекраснее, умнее и учтивее ее в обычаях и поступках. Род ее вам известен — она дочь короля и королевы. Если же вы не хотите взять в жены эту девушку, мы сочтем, что вам вообще не нужно ни жены, ни наследника. Тристрам, ваш племянник, знает эту принцессу и может подтвердить, что мы выбрали лучшую из всех, о ком нам известно, ибо у нее больше достоинств, чем мы можем описать словами.
Король помолчал, обдумывая ответ, и затем сказал:
— Если я соглашусь на это, как могу я получить ее в жены, если ее отец, и весь его двор ненавидят меня и весь мой народ и готовы убить каждого, кто живет в этой стране? Боюсь, что если я пошлю к нему моих доверенных людей, он сначала подвергнет их издевательствам, а затем убьет и откажется выдать за меня свою дочь. Для меня же это будет позором и поводом к насмешкам надо мной, а мои враги скажут, что я просил руки его дочери из страха перед ним.
— Государь, — молвит один из его ленников, — говорят, что короли часто совершают набеги друг на друга, потому что страшатся друг друга, наносят большой ущерб и совершают убийства, а потом забывают о своем гневе и ненависти, и вражда превращается в мир, а страх — в доверие — из-за королевских дочерей или сестер. Родство же порождает дружбу. Если нам удастся полюбовно и мирно устроить ваш брак и союз, может статься, что вы будете править всей Ирландией, ибо принцесса Исонда — единственная дочь короля ирландского.
Молвит тогда король:
— Если это будет сделано как подобает и с почетом, я не хочу другой жены, ибо Тристрам довольно расхваливал ее учтивость, ум и прочие достоинства, какие положено иметь девушке. Теперь подумайте, как нам добыть ее, ибо я не хочу свататься к другой, не попытавшись получить в жены Исонду.
Тогда молвит один из баронов:
— Государь! Отправьте за ней Тристрама, вашего племянника. Только он один может ее привести. Он знаком с королем и принцессой и к тому же дружен с королевой. Кроме того, он говорит по-ирландски и хорошо знает Ирландию. Если он постарается, он, конечно, сможет ее увезти с помощью хитрости, обмана, или же, похитив ее, — если король не отдаст ее за тебя.
Понял Тристрам, что они своим подстрекательством добились того, что король решил жениться и что он слышать не хочет о другой невесте, кроме Исонды. Ему известно, что у короля нет наследника, который должен будет править после него. И думает он, что отказавшись от этой поездки, он навлечет на себя подозрение в том, что он будто бы хочет помешать появлению другого наследника, кроме него. Ему ясно видны все их козни, хитрости и коварство. И он отвечает сдержанно и спокойно:
— Государь, — молвит он. — Вы правильно рассудили, что мне надлежит отправиться в эту поездку. Я знаю Ирландию и обычаи ирландцев. Я знаю короля и его главных приближенных, королеву и принцессу Исонду. Однако я убил брата королевы, и если я отправлюсь туда сватать девушку и они узнают, кто я, они не выпустят меня живым. Но так как я не хочу навлечь на себя ни вашей, ни чьей другой немилости, и к тому же хочу, чтобы у моего дяди появился законный наследник, я готов послужить во славу моего дяди и с божьей помощью сделаю все, что в моих силах и власти. Разумеется, я отправлюсь в Ирландию с этим поручением, и если мне не удастся добыть Исонду, вернусь назад35.
Тристрам начал собираться в путь. Он отобрал из свиты короля двадцать красивейших юношей, слывших самыми доблестными и храбрыми при дворе, дал им отличное оружие и превосходных лошадей, затем нагрузил корабль большим количеством продовольствия и дорогими напитками, а также разными драгоценностями. Там было вдоволь пшеницы, муки, меда, вина и наилучших напитков, и всякого добра, какое требуется в путешествии.
Но вот корабль снаряжен, и они плывут прямехонько к своим врагам. Тристрам никак не решит, сватать ли ему девушку или же заманить ее на корабль хитростью и затем увезти. Если он посватает ее, может случиться, что ему будет отказано. Но как похитить ее у такого могущественного отца и его родичей, он тоже не знает. Тристрам советуется с товарищами, но никто из них не может придумать, как найти выход из этого положения. Они боятся, что их поездка может окончиться неудачей, и обвиняют советчиков короля, пославших их с таким поручением.
Вот они уже плывут по Ирландскому морю. Тристрам угрюм и озабочен. Он думает, что лучше всего будет заманить Исонду на корабль и спешно отплыть с нею, ибо он уже решил, что они притворятся купцами и будут выжидать, пока он найдет способ проникнуть к ней неузнанным.
После долгих дней и ночей плавания они бросили якорь у города Дублина и отправили в лодке двух рыцарей — просить у короля, чтобы он позволил им мирно и без помех распродать свои товары. Рыцари прибыли к королю и почтительно приветствовали его по всем правилам учтивого обхождения.
Произнеся приветствие королю, они продолжали:
— Мы купцы, ездим из страны в страну с товаром и тем добываем деньги, а иначе их добывать мы не умеем. Мы нагрузили судно в Британии и собирались плыть во Фландрию. Но как только мы вышли в море, налетел ветер. Он долго носил нас по морю, в конце концов мы прибыли в эту гавань. Мы слышали, что в Ирландии хорошо платят за мед и муку, и потому мы прибыли сюда с нашим грузом. Теперь, если вы разрешите нам продать с миром вино и припасы, мы желали бы бросить здесь якорь и укрыть от непогоды наши товары. Если же вы того не хотите, мы поплывем в другие страны.
Король отвечает:
— Я охотно дам вам свое позволение. Торгуйте с миром всем, чем хотите, никто вас не тронет и не обидит. Вас здесь примут хорошо и отпустят, когда вы того пожелаете.
Получив у короля позволение, они поблагодарили его и вернулись на корабль. Войдя в гавань, они крепко привязали судно, после чего разбили шатры, ели, пили, играли в травлей36 до самого вечера и ничего не продавали, а только развлекались с шумом и весельем по обычаю рыцарей, живущих при дворе.
Утром, проснувшись, они услышали на улице возбужденные голоса и жалобные крики. И вот они видят людей, в страхе бегущих к морю от огромного дракона. Этот дракон с некоторых пор поселился в том государстве и каждый день появлялся в городе и причинял большой ущерб, ибо он убивал всех, кого настигал, языками пламени, вырывавшегося у него из ноздрей. Во всем царстве не было смельчака, который не пустился бы наутек, завидев дракона. Все рыцари и горожане бросались к морю, заслышав приближение дракона, чтобы спастись вплавь. Король велел оповестить по всей стране через глашатаев, что если найдется храбрый рыцарь, который убьет дракона, он получит его дочь и половину королевства, со всеми привилегиями для себя и потомков. И король повелел в присутствии всех своих придворных записать это и издать о том указ. И многие пытались, но всех их погубил дракон, так что не осталось ни одного столь доблестного и стойкого, кто осмелился бы дождаться приближения дракона или оказаться у него на пути. Самые отважные тотчас обращались в бегство, спасая свою жизнь.
Увидев бегущих ирландцев, Тристрам спросил у них, что случилось и почему они бегут. Узнал тогда он от них о драконе и о том, что назначено королем тому, кто убьет дракона. Он разузнал, где дракон прячется по ночам и в какое время он обычно появляется в городе. Тристрам никому не рассказал о том, что задумал, и дождался вечера. Тогда велел он своему кормчему приготовить ему коня, седло и все оружие. И прежде чем взошло солнце, он облекся во все свои боевые доспехи.
Дракон этот имел обыкновение появляться в городе37 на рассвете. И в то время, когда Тристрам меньше всего этого ожидал, он услышал крики и тотчас вскочил на коня; никто из товарищей не видел его, только его оруженосец. Тристрам пришпорил коня и поскакал к горе, на которой дракон обычно спал. Проскакав немного, он увидел толпы вооруженных рыцарей, на всем скаку улепетывающих от дракона. Они кричали Тристраму, чтобы он сворачивал как можно скорее, пока его не убил огнедышащий ядовитый дракон. Но он ни за что не хочет повернуть коня, ибо задумал испытать свое мужество. Взглянул он перед собой и увидел ползущего дракона; голова у него высоко задрана, глаза вылезли из орбит, а из пасти вынут ядовитый огненный язык, которым он убивает и слизывает все живое, что оказывается у него на пути.
Дракон увидел Тристрама, зарычал и ощетинился. Но Тристрам собрал все силы, желая испытать свою храбрость, пришпорил коня и, прикрывшись щитом, послал копье прямо в пасть дракона с такой силой, что зубы, которые задело острие копья, посыпались из пасти, железо пробило сердце и вышло наружу, так что обломки древка застряли в туловище и в глотке дракона. Пламя, изрыгаемое драконом, убило коня. Но Тристрам ловко соскочил с коня, выхватил меч, бросился на дракона и разрубил его пополам.
Дракон лежит бездыханный. Тристрам приподнимает голову дракона, отрезал язык, прячет его в карман и отправляется в обратный путь; он не хочет, чтобы кто-нибудь его увидел. В лощине неподалеку, на лесной опушке он замечает небольшое озеро и спешит туда. Но не успел он дойти до озера, как язык, который лежал у него в кармане, нагрелся от его тела, и ядовитый пар, сочившийся из него, проник в его кровь и отравил все его тело; голова у него закружилась, и он упал без признаков жизни. Он лежит бледный, беспомощный и жалкий, все его тело почернело и распухло от яда, он не может встать; он погиб, если кто-нибудь не сжалится над ним и не придет ему на помощь.
У короля был сенешаль. Он был ирландец, честолюбивый, злобный и лживый, хитрый и вероломный. Он домогался любви принцессы Исонды и каждый день надевал доспехи и выезжал навстречу дракону, так он был влюблен. Но каждый раз, завидя дракона, он пускался вместе с лошадью наутек, испытывая такой страх и ужас, что если бы кто-нибудь предложил ему в тот момент все золото Ирландии, он и то не осмелился бы обернуться и встретить страшный взгляд дракона.
В тот день, когда Тристрам поскакал навстречу дракону, сенешаль тоже выехал в полном вооружении, с обнаженным мечом в руке, но не решился подъехать поближе, а оставался на безопасном расстоянии — пока не увидел, что дракон мертв. Но так как Тристрама не было видно, а на земле остались меч, щит и павший конь, сенешаль решил, что дракон убил коня и проглотил Тристрама. Он поднял с земли окровавленный меч и отсек им голову дракона, в доказательство того, что он в самом деле убил его. Он проскакал по городу, громко крича:
— Я убил дракона! Я убил дракона! Знай, король, что я освободил твое государство и отомстил за гибель твоих вассалов и причиненный тебе вред! Отдай же мне обещанную награду — твою дочь Исонду! Таково было условие, и ты не вправе нарушить данное слово!
Король ответил, что слышал о том, что он сделал и чего хочет:
— Вечером я созову баронов на совет и завтра утром объявлю о тебе перед всеми и исполню все, что было условлено.
Вскоре стало известно, что дочь короля просватана, и люди поспешили к ней в покои. Услышав такую новость, она сильно испугалась и опечалилась, ибо не было для нее человека ненавистнее, чем этот сенешаль, который домогался ее любви. Она не смогла бы полюбить его, даже если бы все королевство было отдано в приданое, и вот она молвит своей матери:
— Я не соглашусь, — говорит она, — если отец захочет отдать меня за этого злого человека. Не может того быть, чтобы бог так прогневался на меня, что желает моего с ним брака. Скорее я заколю себя кинжалом, чем отдамся во власть этого предателя и труса. Откуда у него взялись смелость и отвага, воинственность и рыцарский дух, если он всегда был трусливейшим из вассалов? Как мог он убить страшного змия, когда каждый в стране знает, что он никчемный трус? Никогда не поверю я, будто он убил дракона или хотя бы осмелился приблизиться к нему живому; это ложь, с помощью которой он хочет добиться меня. Матушка, — молвила она, — пойдем, взглянем на дракона и попытаемся узнать, кто убил дракона и когда он умер, ибо кому-то, несомненно, пришлось расстаться с жизнью.
Молвит тогда королева:
— Охотно, дочь моя, если тебе это угодно.
Они выбрались из дворца через потайной ход, ведущий во фруктовый сад, едва заметной тропкой прошли из сада в долину, и нашли там мертвого дракона, а рядом на песке коня, обугленного и распухшего, и дивились ему.
— Мне доподлинно известно, — молвила Исонда, — что это не конь сенешаля. Рыцарь, которому принадлежал этот конь, что бы с ним потом ни приключилось, убил дракона.
Потом они нашли щит, покрытый тонкой золотой резьбой и украшенный изображением льва.
Говорит Исонда:
— Могу поклясться, матушка, что никогда сенешаль не носил этого щита, ибо он совсем новый и покрыт позолотой и изнутри, и снаружи. Он сделан иначе, чем здешние щиты. Этот человек отомстил дракону за наши обиды. А злой сенешаль требует награды за подвиг, который совершил другой. Должно быть, это он убил доблестного рыцаря.
Они долго оглядывали окрестности, пока не увидели лежащего Тристрама. Подойдя к нему, они увидели, что он весь почернел и распух.
Узнали они теперь, что он отравлен ядом, и сильно опечалились; горько плача, королева взяла его руку и почувствовала, что он живой и теплый. Она достала из кошелька то, что мы называем противоядием, приоткрыла ему рот и всунула меж зубов териак, и он тотчас очистился от власти яда, тяжесть, сковавшая сердце, сразу исчезла, он открыл глаза и внятно промолвил:
— О, господи, боже мой! — произнес он. — Никогда не был я так тяжко болен. Кто вы? — спросил он. — И где я нахожусь?
— Не бойся. Даст бог, этому недугу не удастся одолеть тебя. Ты скоро исцелишься от этой болезни.
Спутники королевы тайно перенесли его домой, и никто не знал об этом, кроме них. Внеся его в покои королевы, они сняли с него доспехи и нашли в кармане язык дракона. Потом королева приготовила целебный пластырь, чтобы вытянуть яд из его тела, и дала чудодейственное питье, и он почувствовал, как все его тело наливается животворной силой. Не было около него другого лекаря, кроме королевы, и другого слуги, кроме принцессы Исонды, которая терпеливо за ним ухаживала. И он часто благодарил обеих за их великие труды и заботу, благодаря которым он обрел покой и избавился от яда, бывшего в его теле.
Рано утром сенешаль явился в замок. Он принес голову дракона и, подойдя к королю, громко воскликнул:
— Король, — молвил он, — выслушайте мои слова. Вы объявили через глашатаев перед всем народом, что тот, кто убьет дракона, получит вашу дочь. Теперь я прошу вас сдержать слово и исполнить королевское обещание. Вручите мне вашу награду и выдайте за меня вашу дочь. Вот голова дракона, которую я отрубил моим мечом.
Король отвечает:
— В самом деле, я должен сдержать слово. — Потом он велел позвать двух рыцарей и молвил им:
— Ступайте в покои королевы и прикажите ей и моей дочери, прекрасной принцессе Исонде, явиться ко мне.
Рыцари прибыли к королеве и сообщили о поручении короля, как им было приказано. Принцесса Исонда отвечает, что никак не может придти, ибо у нее разболелась голова и ломит все тело, так что она не знает ни сна, ни покоя. И она просит короля не принуждать ее, разрешить ей побыть этот день у себя и отдохнуть, ибо она никак не может туда явиться. Королева же встала и отправилась вместе с рыцарями к королю, и тогда король, королева и советники решили отложить рассмотрение этого дела и назначили сенешалю день, когда он должен явиться.
После того, как сенешалю был назначен день, ленники разъехались по домам. А в это время товарищи Тристрама, встревоженные его исчезновением, ищут его по долинам и лесам, по полям и дорогам. Не знают они, что им делать, что предпринять: то ли возвращаться, то ли оставаться, ибо неведомо им, что сталось с Тристрамом. А Тристрам благополучно пребывает во дворце королевы, Исодда лечит его, и к нему возвращаются силы и здоровье.
Молвит ему тогда королева:
— Кто ты такой, друг, — говорит она, — откуда ты прибыл и как ты убил дракона? Ты очень похож на Трамтриса, который прославил себя раньше в этих местах. Не иначе, как ты его родственник. К какому сословию ты принадлежишь?
Тристрам отвечает королеве о происхождении своем то, что кажется ему подходящим:
— Госпожа, — молвит он, — я родом из Фландрии, мы прибыли сюда, чтобы торговать, и пристали здесь с согласия и позволения короля. Однажды мы вооружились, как другие рыцари, и я поехал посмотреть на громадного дракона, который, как я слышал, причинял большой вред людям этой страны. Я хотел испытать мое мужество и рыцарскую доблесть в битве со страшным драконом. Случилось, что с божьей помощью я убил его, вырезал язык из его пасти и спрятал его в карман, но яд начал жечь меня, я весь распух и думал, что умру. Я пошел к воде, но упал без памяти и не знаю, кто подобрал меня. Бог даст, я отблагодарю тех, кто мне помог, и они всегда могут рассчитывать на любую услугу, какую я в силах им оказать.
Молвила тогда королева:
— Друг, — сказала она, — это я пришла тогда к тебе и велела тайно перенести тебя сюда, и вылечила тебя от яда, и ты будешь теперь здоров. И если ты отблагодаришь нас за нашу заботу, ты поступишь как разумный и учтивый рыцарь и честный человек. Сейчас ты узнаешь, какого вознаграждения мы от тебя хотим. Если ты благородный человек, каким мы тебя считаем, ты сослужишь нам добрую службу. Наш сенешаль уверяет короля, будто он убил дракона, и требует в награду мою дочь Исонду, а вместе с ней половину королевских земель и богатств. И король хочет отдать ее за него. Но она ни за что не хочет, ибо он глуп, высокомерен, жесток и злобен, изменчив, словно продажная женщина, вероломен и завистлив, труслив и обладает множеством пороков, каких не пристало иметь достойному человеку. И потому принцесса Исонда никогда не согласится стать его женой и скорее умрет, ибо несовместимы ее благонравие и его многочисленные пороки, даже если он даст ей все богатства, какие есть на свете. Теперь ему назначен день, когда он получит ее, если только мы не сможем доказать, что он не убивал дракона, а тебе отлично известно, что смерть дракона наступила не от его руки. Если ты захочешь защитить от него девушку и все наше королевство, ты окажешь нам большую услугу и проявишь истинную дружбу; ты будешь прославлен по всему королевству за свою доброту и храбрость, и к тому же получишь девушку и большое богатство, ибо королю придется отдать тебе дочь вместе с ее приданым и со всеми привилегиями, как было обещано.
Молвил тогда Тристрам:
— Поверьте, — сказал он, — за вашу доброту я изобличу его; он не убивал дракона и даже не был поблизости, когда я убил его. Если же он захочет доказать свою правоту поединком, я буду защищать от него принцессу Исонду. Никогда он ее не получит, ибо он действует ложью и обманом, из пустого тщеславия. Напрасно вернули бы вы меня к жизни, если бы я отказался послужить вам и выступить открыто на защиту правого дела. Теперь, госпожа, если вы позволите и не будете возражать, я желал бы позвать моего оруженосца, ибо я хочу знать, что с моими товарищами и спутниками по путешествию. Я знаю, что они пребывают в большом унынии, так как не знают, что со мной и жив ли я или мертв. Я не сомневаюсь, что они ищут меня и расспрашивают обо мне и до сих пор не знают, жив ли я или меня уже нет в живых.
Отвечает тогда королева:
— Охотно, если ты этого желаешь.
И она послала своего самого любимого слугу привести к Тристраму его оруженосца, ибо Тристрам хочет поговорить с ним о себе и своих товарищах и рассказать, что с ним произошло.
Тристрам беседует со своим оруженосцем и велит ему рассказать товарищам все, что с ним приключилось с тех пор, как он уехал от них, и с какой благосклонностью и почетом принят он у королевы и принцессы Исонды. Оруженосец возвращается на берег и рассказывает новости сперва кормчему. Кормчий поведал рыцарям о том, как Тристрам убил дракона, и что король поклялся отдать победителю свою дочь, принцессу, и половину ирландского королевства. Они тут же утешились и преисполнились великой радости, они считают большой удачей, что он остался жив и невредим. Они распродают свое вино и благодарят всех горожан за дружбу — так сильно обрадовали их известия о Тристраме. Они выручают хорошую цену за вино и припасы — мед, муку и пшеницу, а горожане дарят их своей дружбой и оказывают им сердечное гостеприимство.
Исонда ухаживает за Тристрамом как нельзя прилежнее, потчует его лучшими яствами, чтобы поддержать в его теле бодрость и силу, вплоть до того дня, когда король ирландский начинает скликать к себе своих придворных, вассалов и ленников со всего государства, ибо он хочет выдать замуж свою дочь и сдержать слово, данное им сенешалю.
Тристрам велит своим товарищам прибыть ко двору вместе с королевскими ленниками. Они тотчас одеваются в богатые одежды, надевают одноцветные плащи и платья разных цветов, плащи, подбитые горностаем и опушенные соболями, роскошные блио38, расшитые с большим искусством; будь каждый из них могущественным королем великого государства, то и тогда он не мог бы быть разодет лучше. Так разубранные, они садятся на коней, покрытых золочеными седлами, и скачут попарно в замок короля, и спешиваются у крыльца, ведущего в королевские покои. Кони у них холеные, дородные, закаленные в суровых походах; они бьют копытом и ржут так, что слышно по всему замку. Товарищи Тристрама — все люди статные. Они усаживаются позади самых знатных ленников на высокую скамью, красивые и оживленные. Славный то был отряд, и одежды на них пышные. Дивятся ирландцы, говоря между собой:
— Уж если фламандские купцы выглядят столь достойно, то сколь же великолепен должен быть отряд фламандских рыцарей, ибо наши люди уступают этим купцам в доблести.
Когда все расселись по местам, в зал величественной и гордой походкой вошла королева и села рядом с королем; а Тристрам же, который сопровождал ее, сел с принцессой Исондой. Он был красив и ясноглаз, и одежда на нем была богатая. Все, кто видел его, недоумевали, кто он такой, — ибо они знали, что он не ирландец, — и спрашивали друг у друга, но никто не мог сказать, кто это.
Но вот от толпы знатных людей и ленников, собравшихся в зале, отделился сенешаль. Приняв надменный и высокомерный вид, он начал громким голосом:
— Король, — молвил он, — вы назначили мне этот день, так выслушайте же мою просьбу и исполните то, что вы обещали: тот, кто убьет дракона, получит вашу дочь и половину вашего королевства. Я великий и отважный рыцарь. Я единственный из всех твоих рыцарей убил дракона, отсек ему голову одним ударом меча, и эту голову я принес сюда, чтобы вы могли ее видеть. Теперь, раз я убил дракона, я прошу вас, короля, моего государя, и вас, королева, отдать мне в жены принцессу. Если же вы откажетесь сдержать свое обещание, я готов с оружием защищать свое право, если найдется кто-нибудь, кто захочет выйти против меня, и пусть весь двор наблюдает за поединком, а мудрые мужи нас рассудят.
— Правду говорят, — молвила принцесса Исонда, — что ни ума, ни совести нет у того, кто требует вознаграждения и плату за свои труды, он должен вести себя по-другому, иначе он не получит никакой награды. Но этот рыцарь сам не знает, что делает, приписывая себе подвиг, которого он не совершал, и славу, принадлежащую другому. Дракон ведь не оказал тебе большого сопротивления, ты же хочешь без труда завладеть мной и огромным богатством. Но думается мне, что для того, чтобы добыть меня и такое огромное богатство, недостаточно показать голову дракона, ибо принести ее во дворец было делом нетрудным. Многие на твоем месте могли бы принести сюда голову змея, надейся они добиться меня с помощью столь пустячного подвига, какой ты совершил, отрубая голову у дракона. Но даст бог, ты не получишь меня за столь малый выкуп.
На это сенешаль отвечает:
— Принцесса Исонда, — молвит он, — чего ты добиваешься, что так насмехаешься надо мной? Пусть сперва ответит король, его ответ будет и лучше, и разумнее. Он, конечно, исполнит мое желание и отдаст мне тебя и свое королевство, как тому положено быть. Но ты ведешь себя не так, как тебе подобает, ибо отказываешься любить того, кто любит тебя. Таков обычай большинства женщин, они бранят и порицают любящих их, и оказывают дружбу своим врагам. Женщина всегда ненавидит того, кто ее любит, и жаждет того, чего не может получить, стремится к тому, чего не может достичь, и отталкивает от себя тех, кого ей следует любить. Я так давно тебя люблю, а ты на меня и смотреть не хочешь, и к тому же стремишься лишить меня славы, которую я завоевал своей храбростью и рыцарской доблестью, поносишь и оскорбляешь меня. Но ей-ей, ради целого королевства ты не захотела бы присутствовать при том, как я убивал дракона. Ты бы так испугалась, что лишилась рассудка, когда бы видела жестокую и страшную битву, в которой я победил дракона и убил его.
На это принцесса Исонда отвечает:
— Правду ты говоришь, — сказала она, — в самом деле за все золото и драгоценности этой страны я не осмелилась бы взглянуть, как ты убивал дракона. И жалка была бы я, если бы я стремилась к тому, что и так имею, и любила всех, кто меня любит. Но ты плохо знаешь меня, если говоришь, что я отказываюсь от того, что хочу иметь. Я хочу есть, и все же иногда не беру в рот пищи, ибо я хочу чего-то, но не чего угодно. Я ем ту пищу, которая возбуждает у меня аппетит, а не ту, от которой меня тошнит и рвет. Ты хочешь владеть мной, но даже самый щедрый королевский подарок не заставит меня стать твоей женой. И ты не получишь меня за ту услугу, которую ты будто бы оказал. Что же касается твоей великой доблести и подвигов, которые, как ты утверждаешь, ты совершил, ты получишь вознаграждение, какого ты заслуживаешь. При дворе короля ходят слухи, будто дракона убил не ты, а другой. И что ты хочешь получить награду за чужой подвиг. Но не видать тебе никогда этого дня, и не придется тебе ему радоваться.
Молвит тогда сенешаль:
— Скажи мне, кто говорит такое, ибо никто во всем королевстве не может доказать, что не я убил дракона. Если найдется тот, кто утверждает противное, я докажу ему на поединке с оружием в руках, что он лжет.
Тристрам выслушал речь Исонды и понял, что она больше не хочет отвечать сенешалю. Он смело начинает свою речь и, громко отчеканивая слова, молвит в присутствии всех придворных и вассалов:
— Послушай, сенешаль! Ты утверждаешь, будто убил дракона, раз ты отрубил ему голову. Но есть свидетельства того, что другой побывал в том месте раньше тебя. Я готов это доказать. Если ты оспариваешь это, тебе придется защищаться с оружием в руках, если у тебя хватит смелости, и доказать, что ты говоришь правду. И все узнают, что я убил змея, а ты несправедливо требуешь от короля награды. Я готов с оружием защищаться от твоих ложных обвинений, пусть король назначает поединок в присутствии всего двора, и пусть мудрейшие мужи нас рассудят.
Молвит тогда король:
— Побейтесь между собой об заклад о поединке и назначьте заложников в знак того, что все произойдет так, как теперь условлено.
Тристрам передал королю свой залог — перчатку, и король сказал:
— Я предъявляю ему обвинение, и пусть за него поручатся фламандские купцы, его товарищи.
Тогда двадцать товарищей Тристрама, все как один доблестные рыцари, прекрасные и отлично вооруженные, вскочили с места и молвили:
— Государь, — говорят они, — мы готовы быть заложниками за нашего товарища, вместе со всем нашим имуществом.
Тогда молвил король:
— Госпожа королева, отдаю тебе этого человека под твое покровительство и надзор. Если он струсит и откажется участвовать в поединке, вы ответите за него своей головой, ибо он обязан с оружием доказать свою правоту.
На это королева отвечает:
— В моих покоях он будет чувствовать себя в безопасности. Я позабочусь о том, чтобы ему был оказан достойный прием, и чтобы никто не посмел его обидеть.
И вот оба рыцаря вручили королю свой заклад, предъявили заложников и договорились о дне поединка. Тристрам живет в покоях королевы, ему делают ванны, лечат его и тщательно охраняют, и при этом он окружен почетом и получает все, что ни попросит.
Однажды, когда Тристрам сидел в заботливо приготовленной для него ванне из настоев целебных трав, чувствуя, как боль покидает его тело, — к нему вошла принцесса Исонда39, желавшая поговорить с ним. Глядя на его прекрасное лицо с мечтательными глазами, она задумалась и произнесла про себя:
— Если этот юноша так же смел, как и красив, ему будет не трудно победить в поединке. Похоже, что у него достаточно сил для жестокой схватки, ибо он сложен, как настоящий рыцарь.
Потом она пошла туда, где лежали доспехи Тристрама. Увидев стальные наколенники и кольчугу, она промолвила:
— Вот добрая броня, и шлем, который не изменит ему в трудный час. — Она взялась за рукоять меча: — Какой длинный клинок! Удар такого меча поражает насмерть того, на кого он направлен. Отличное оружие для тех, кто занимается мирной куплей-продажей, но все же меч лучше всего другого. А не затупилась ли сталь, не заржавела ли она от яда дракона?
Ей захотелось осмотреть меч; она взяла его, и видит зазубрину, след от убийства Морольда; откуда на мече эта зазубрина? Сдается ей, что не от битвы с драконом была получена эта зазубрина, а гораздо раньше. Она пошла за шкатулкой, где хранились ее драгоценности, достала из нее бережно хранимый осколок, приложила его к зазубрине — осколок сошелся с зазубриной, будто только что от нее отломился. Увидев, что осколок точно совпал с зазубриной на мече, она едва не лишилась чувств от огорчения, она то дрожит от ярости и злобы, то цепенеет от ужаса; вся в холодном поту, она восклицает:
— Презренный негодяй! Так вот кто убийца моего дяди! Если я не убью его этим мечом, значит, я жалка и ничего не стою. Нет, я должна убить его и насладиться его смертью.
И она бросилась к Тристраму, сидевшему в ванне, и занесла над его головой меч, восклицая:
— Коварный негодяй! Ты должен умереть, ибо ты посмел убить моего дядю. Ты долго скрывался, но теперь ты разоблачен. Ты умрешь здесь же, на месте, я отрублю тебе голову этим мечом. Тебе ничто не поможет! — и с этими словами она собиралась опустить меч.
Но Тристрам удержал руку принцессы. Он взмолился:
— Сжалься, сжалься! Дай мне сказать три слова, прежде чем ты убьешь меня, а потом поступай, как сочтешь нужным. Ты уже дважды спасла мне жизнь и избавила меня от верной смерти. Ты имеешь право убить меня. В первый раз ты вылечила меня, умирающего — ту рану я и получил от отравленного меча — и я учил тебя играть на арфе. Теперь ты спасла меня во второй раз. В твоей власти убить меня, пока я сижу в этой ванне, вспомни, однако, что я твой заложник и что назначен день поединка, когда я должен буду защищать твое право; убив меня, ты нарушишь закон гостеприимства и учтивости, к тому же убийство — не женское дело, и оно не принесет тебе славы. Ты добрая и обходительная девушка, зачем же ты меня лечила, если хочешь меня убить теперь, когда ко мне вернулось здоровье? Все, что ты для меня сделала, пропадет понапрасну, если ты убьешь меня, и после моей смерти у тебя не прибавится друзей. Прекрасная Исонда, — говорит он, — вспомни, что я обещал твоему отцу драться на поединке, и что я твой заложник, а также заложник королевы. Если ты убьешь меня, твоя мать должна будет своей головой ответить перед королем, ибо таков был его приказ!
При упоминании о поединке, на который Тристрам вызвал сенешаля, в Исонде вновь вспыхнула жгучая ненависть к сенешалю, который хочет получить ее против ее желания. Она взглянула на Тристрама, своего защитника, и опустила меч. Она не хочет убивать его, только плачет и тяжко вздыхает40. Сильно сердится она на Тристрама и не хочет простить ему, но сердце у нее доброе. Она то опускает меч, то снова в порыве гнева заносит его над головой Тристрама, но как только она вспоминает о сенешале, ее гнев сразу исчезает.
В этот момент вошла королева Исодда. Увидев дочь с мечом в руке, она воскликнула:
— Уж не лишилась ли ты рассудка? — и, схватив Исонду за руку, она вырвала у нее меч.
Молвит тогда принцесса Исонда:
— О, матушка, этот человек убил вашего брата Морольда.
Когда смысл этих слов девушки дошел до матери, она подбегает к Тристраму и хочет сама снести ему голову. Но Исонда бросается к ней и удерживает ее руку.
Королева молвит:
— Не мешай мне! Я отомщу за моего брата!
Молвила на это принцесса Исонда:
— Отдай мне меч! Я отомщу за Морольда, ибо меня не упрекнут за его убийство. Он ваш заложник и находится под вашей охраной; вы должны следить за тем, чтобы он был в безопасности. Вы обещали королю, что отдадите его ему живым и невредимым. Вот почему вам не подобает его убивать.
Ни одна не хочет уступить другой, и никак не удается королеве отомстить за своего брата. Ни одна не хочет отдать другой меч, и таким образом отмщение все затягивается и отдаляется.
Испуганный Тристрам молит их сжалиться над ним и сохранить ему жизнь:
— Сжальтесь надо мной, королева! — просит он. Он так долго умолял обеих, так жалобно, красноречиво и умильно просил пощадить его, что они больше не желают его смерти.
Потом они послали за королем. Когда король вошел, они обе бросились к его ногам:
— Государь! — молвили они. — Обещай нам исполнить то, о чем мы тебя попросим!
— Охотно, — отвечает король. — Если вы не просите о том, чего мне не подобает делать.
— Вы видите перед собой, — молвила королева, — Тристрама, убийцу моего брата. Но после того он убил дракона. Я прошу вас, простите ему смерть Морольда, и пусть он за это освободит королевство и нашу дочь от козней и посягательств сенешаля, как он нам в том поклялся!
Молвит тогда король:
— Я исполню вашу просьбу, ибо у тебя больше причин требовать отмщения, чем у меня. Никто не имеет в этом деле права голоса больше, чем вы, и раз вы обе просите меня простить ему смерть Морольда, я поступлю так, как будет вам угодно.
Тогда Тристрам упал королю в ноги и поблагодарил его. Принцесса Исонда и королева подняли его. Молвил тогда Тристрам, обращаясь к королю:
— Выслушайте меня, государь! Добрый и могучий король Маркис английский просит у вас руки вашей дочери Исонды. Чтобы вы поняли, что это правда, и что он ищет примирения, он обещает отдать ей в приданое всю Британию и сделать ее госпожой над всей Англией. Лучшей страны нет в целом свете, как нет на земле людей, учтивее ее подданных. Ленники и ярлы будут вассалами вашей дочери. Она будет королевой Англии. И потому это примирение обоих государств, Англии и Ирландии, почетно для вас и послужит для мира и блага.
Выслушав поручение короля Маркиса, король молвит Тристраму:
— Поклянись, что условие, о котором ты говорил, будет выполнено. Я хочу, чтобы поклялись также твои товарищи, что тут нет предательства. Тогда я отправлю с тобой принцессу Исонду, мою дочь, к королю, твоему дяде.
Велит тогда король принести ковчег с мощами. И на мощах святых Тристрам поклялся, что английский король сдержит свое слово.
Наступил день, когда бароны и ленники королевского двора собрались, чтобы увидеть поединок, который Тристрам и сенешаль назначили друг другу. Король ввел в зал Тристрама и молвил, обращаясь ко всем присутствующим:
— Вы все свидетели, что я прилежно охранял моего заложника. Так пусть случится то, что назначено!
Молвил тогда Тристрам сенешалю в присутствии всех знатных людей и ленников:
— Взгляни сюда, негодяй, — сказал он, — вот этот язык я отсек от той головы, что там лежит, после того как убил дракона. Вот то место, откуда я отсек язык, и пусть это послужит доказательством того, что не из хитрости или тщеславия я собрал здесь стольких знатных и уважаемых людей. Если же вы не верите мне, возьмите голову и загляните ей в пасть. Если же он все еще не хочет сознаться в обмане, пусть вооружится и приготовится к поединку, ибо я должен отплатить ему за лживые утверждения, будто он убил дракона.
Король велел принести ему голову дракона, и тут все увидели, что у нее отрезан язык. На сенешаля посыпались насмешки и оскорбления, а затем его с позором навсегда изгнали из королевства за то, что он осмелился так нагло обмануть знатных людей и мудрейших мужей страны. И так как в зале собрались вельможи со всего королевства, король заявил перед всеми ирландцами о своем намерении выдать принцессу Исонду за английского короля. И многие нашли это решение превосходным и радовались тому, что отныне улягутся ненависть и вражда между Ирландией и Британией, и воцарится мир и взаимное согласие.
Начались торжественные приготовления к путешествию Тристрама и принцессы. Королева же тайно приготовила питье из множества трав, цветов и волшебных снадобий. Этот напиток имел свойство возбуждать любовь, такую, что мужчина, испивший этого напитка, на всю жизнь проникался неодолимой страстью к женщине, отведавшей его вместе с ним. Потом королева вылила питье в небольшой кувшин и наказала девушке, по имени Брингветта41, которая должна была сопровождать принцессу Исонду:
— Стереги хорошенько этот кувшин, Брингветта! Ты последуешь за моей дочерью в чужую страну. И в первую ночь, когда они с королем лягут в одну постель и король потребует вина, поднеси это вино им обоим.
Брингветта отвечает:
— Госпожа! Я охотно выполню ваше поручение.
Но вот приготовления окончены, и они садятся на корабль. Король и королева провожают свою дочь до самого берега. Прилив уже затопил устье реки. Многие — и женщины, и мужчины — плачут оттого, что их госпожа уезжает, ибо пока все они находились при ней с самого ее детства, все любили и почитали ее за ее учтивость и скромность.
И вот Исонда на корабле. Матросы поднимают паруса, и они плывут, подгоняемые ветром. Но девушка плачет и жалуется на судьбу — она лишилась друзей и родных и своих любимых отца и мать по милости неведомых чужеземцев. Сильно горюет она, тяжело вздыхает и молвит:
— Лучше бы мне умереть, чем ехать туда.
Тристрам ласково утешает ее.
Чем дальше они плывут, тем сильнее печет солнце. Тристраму жарко. Мучимый жаждой, он требует принести ему вина. Один из его оруженосцев бежит и приносит кувшин, который королева отдала на сохранение Брингветте. Мальчик наполняет кубок и подает его Тристраму. Тот осушает кубок до половины и затем подает его Исонде, которая допивает остальное. И вот они оба опьянены напитком, доставшимся им по ошибке оруженосца. Из-за этого напитка суждено им вытерпеть много горя и страданий и без конца стремиться друг к другу, испытывая неодолимое томление и жгучую страсть. Отныне все помыслы Тристрама обращены к Исонде, и ее влечет к нему с такой же безудержной силой. Обоих сжигает любовь, с которой они не в силах совладать42.
Распустив паруса, они плывут прямехонько к Англии. И вот уже кто-то из рыцарей крикнул, что видно берег. Все радуются, кроме Тристрама. Любовь снедает его, и будь его воля, никогда не сошел бы он на этот берег, а предпочел бы всю жизнь носиться по волнам со своей возлюбленной, ибо в ней вся его радость и услада. А тем временем они подплывают к берегу и причаливают в богатой гавани. Жители узнали корабль Тристрама, и тотчас же один юноша вскакивает на резвого коня и мчится во весь опор к королю, находившемуся в то время в лесу на охоте.
— Государь, — молвил он, — мы видели корабль Тристрама входящим в нашу гавань.
Услышав эту новость, король несказанно обрадовался; юношу, принесшего столь приятное известие, он велел готовить в рыцари и подарить ему богатые боевые доспехи. Король скачет к берегу. Он приказывает разослать гонцов по всей стране и объявить со всей подобающей пышностью о его предстоящей свадьбе с Исондой, и весь день король и его свита проводят в великом веселии.
Госпожа Исонда была женщиной умной и находчивой. Когда наступил вечер, она взяла за руку Тристрама и привела его в спальню короля. Она велела тайно позвать к себе Брингветту и, горько плача, ласковыми и нежными словами умоляла девушку выручить ее из беды. Она просила ее переодеться этой ночью в ее платье и лечь в постель короля, словно она и есть королева, сама же королева решила переодеться в платье Брингветты; она знала, что Брингветта была невинной девушкой, в то время как она сама уже такой не была. Они оба так долго и красноречиво упрашивали девушку, что та согласилась исполнить их просьбу, оделась в одежды королевы и взошла на ложе короля вместо своей госпожи. Королева же надела платье Брингветты.
Король был доволен и счастлив, к тому же он был слегка навеселе, отправляясь в постель, а Тристрам погасил все свечи во всех канделябрах. Король заключил Брингветту в свои объятия и предался утехам любви. Исонда же была очень печальна, она страшилась, что Брингветта может выдать ее, и король обо всем узнает. Поэтому она постаралась этой ночью быть неподалеку от них, чтобы слышать, о чем они говорят.
Как только король уснул, Брингветта покинула ложе, и королева легла рядом с королем. Проснувшись, король потребовал вина, и Брингветта поднесла ему с грациозным поклоном вина, сваренного ирландской королевой. На этот раз королева не пригубила ни капли. Потом король повернулся к Исонде и обнял ее; он не заметил, что рядом с ним находилась уже другая. И так как она была с ним любезна и почтительна, он проявил к ней большую любовь и был так нежен и заботлив, что она почувствовала большое облегчение. Они весело беседовали, как то приличествовало молодости обоих, король развлекал королеву, отвечавшую ему с королевским достоинством. Так чудесно прошла эта ночь.
Исонда весела и приветлива, она нежна с королем, все восхищаются ею и прославляют ее, богатые и бедные. Они с Тристрамом тайно встречаются наедине, когда только им это удается. А так как он ее верный страж и телохранитель, то никому не приходит в голову подозревать их в чем-либо.
Однажды, когда королева сидела, одетая в свое пышное королевское одеяние, ей вдруг пришла в голову мысль, что ни одна живая душа не знает об их с Тристрамом любви, кроме Брингветты, ее камеристки. Чем больше она размышляет об этом, тем больше подозревает, что та может выдать ее тайну, нарушить клятву и рассказать королю хотя бы из зависти. Если же так случится, если об их любви станет известно, то она будет опозорена, а Тристрама король возненавидит. И думает она, что, если не будет Брингветты, то неоткуда будет ей опасаться разоблачения. И вот она позвала двух рабов и сказала им:
— Я поручу вам девушку. Отведите ее незаметно в лес, заведите как можно дальше и отрубите ей голову; никто не должен знать об этом, кроме меня и вас. В награду за верную службу я велю вас завтра же освободить и наградить так, что вы будете жить безбедно.
Рабы отвечали:
— Как вам будет угодно, госпожа, — и поклялись в точности исполнить поручение.
Потом она позвала Брингветту, свою камеристку, и сказала ей:
— Любезная Брингветта! Меня мучает злейший недуг; я чувствую непомерную тяжесть в сердце, от которой разламывается голова, — так она молвила. — Пойди в лес с этими слугами. Они знают, где растут целебные травы. Найди мне траву, из какой я обычно делаю пластырь, и я вытяну яд из тела, и боль пройдет, и тяжесть в сердце исчезнет. Ступай за ними. Эти слуги отведут тебя в лес.
Брингветта отвечает:
— Госпожа, я охотно пойду с ними, ибо не может быть для меня худшего несчастья, чем ваша болезнь. Я буду молить бога, чтобы этот недуг не стал для вас смертельным.
И вот она пошла в лес, сопровождаемая рабами; они вошли в чащу. Один из рабов шел впереди, другой — за нею. Вдруг тот, что шел впереди, обнажил свой меч. Брингветта, дрожа от страха, начала громко кричать. Она ломала руки и молила рабов ради господа бога сказать ей, в чем она провинилась и за что ее хотят убить.
Один из рабов сказал:
— Мы не станем таиться от тебя. Я скажу тебе и затем отрублю тебе голову вот этим мечом. Скажи же и ты, какое зло причинила ты королеве Исонде, что она желает твоей смерти? Ведь это она велела тебя убить.
Услышав это, Брингветта взмолилась:
— Сжальтесь! Дайте мне сказать несколько слов, которые я прошу вас передать королеве Исонде. Когда вы убьете меня, заклинаю вас именем господа, передайте ей, что я всегда и во всем была ей верна. Когда мы выехали из Ирландии, каждая из нас взяла с собой по шелковой ночной рубашке, белой, как снег. И мать ее надела на нее рубашку перед тем, как расстаться. Но так как я бедная и беззащитная девушка, я и берегла мою рубашку и не надевала ее на корабле. Как только мы отплыли, сделалась сильная жара, госпоже Исонде стало жарко в кожаной безрукавке, и она оставалась в ночной рубашке и ночью и днем, так что рубашка почернела от пота. Когда мы прибыли сюда и ей надо было взойти на постель короля как королеве, а рубашка ее не была так бела, как ей хотелось, она попросила меня одолжить ей рубашку, и я одолжила ей свою. Бог мне свидетель, что я не изменила ни одним помыслом. Но, видно, она сочла мой поступок обидой для себя, раз она хочет из-за него моей смерти. Больше ни в чем я перед ней не провинилась. Передайте ей мой привет и скажите, что я призываю на нее божье благословение и благодарю ее за все, что она для меня сделала, за всю ее доброту и любовь, которую она оказывала мне с тех пор, когда я была еще ребенком, и до сего дня. Скажите, что я прощаю ее за то, что она пожелала моей смерти, и молю за нее бога. Теперь убивайте скорее!
Горькие слезы девушки и ее речь тронули рабов; узнав о том, что она не провинилась ни в чем более тяжком, они сжалились над ней и решили, что вина ее не так уж велика. Они привязали ее к высокому дереву. Потом поймали большого зайца, отрезали у него язык и явились к королеве. Она отослала слуг и стала расспрашивать рабов, как они справились с поручением. Тогда один из них вытащил из кармана язык и показал его королеве говоря:
— Госпожа! Мы убили ее, вот ее язык, мы принесли его вам.
Королева Исонда спросила, говорила ли она что-нибудь перед смертью. Тогда рабы передали ей привет Брингветты и все, что она им сказала:
— Замолчите! — вскричала Исонда. — То, что вы говорите, ужасно! Негодяи! За что вы убили мою дорогую служанку? Я отомщу вам за ее смерть! Я велю привязать вас к лошадиным хвостам, чтобы вас разорвали на части, или велю сжечь вас обоих на костре, если вы не приведете ее ко мне здоровой и невредимой. Если вы приведете ее ко мне, клянусь, что завтра же отпущу вас на волю.
Один из рабов говорит тогда:
— Смилуйтесь, государыня! Быстро же меняются ваши желания. Вчера вы нам говорили совсем другое, вы велели нам убить ее и обещали подарить нам за это свободу. А если бы мы посмели отказаться, нас обоих уже не было бы в живых.
— Подлые негодяи! — вскричала королева. — Сейчас же приведите ко мне девушку, и я сегодня же освобожу вас!
Один из рабов ответил на это:
— Бог вознаградит вас за это, государыня; ваша камеристка Брингветта жива. Я приведу ее к вам здоровую и невредимую.
Тогда она отпустила одного раба привести ее, а второго удержала при себе.
Раб поспешил в лес, отвязал девушку и привел в покои к королеве. Увидев Брингветту, королева Исонда тотчас утешилась от своего горя. Она бросилась ей на шею и поцеловала ее раз двадцать, не меньше.
Испытав Брингветту, свою камеристку, королева убедилась в ее уме и преданности, и их снова связывают взаимная дружба и любовь. У королевы есть все, чего она только может пожелать: Тристрам каждый день при ней, он утешает ее своей любовью. Король ласкает ее открыто, Тристрам — тайно, и никто не подозревает его, ибо он главный телохранитель королевы. Все их свидания тщательно скрыты от посторонних глаз, о них не знает никто, кроме Брингветты, никому неизвестно, что они делают и что говорят, сколь велика их радость, веселье и нежность. Никто не подозревает об их любви, ибо Тристрам почтительно служит королеве, как ближайший родственник короля, и все одобряют такое его поведение. В тот день, когда им не удается побыть вместе, они не знают, куда деваться от тоски. Любовь их неистощима, она снедает их тайно и явно.
Тристрам был человек мужественный, учтивый и разумный. Он был доблестный рыцарь. Однажды он находился на охоте, а в это время к гавани пристала огромная великолепная ладья. На этой ладье прибыл некий ирландский ленник43, он был владельцем этой ладьи и главный над всеми судами в Ирландии. Этот ленник был человек высокомерный и честолюбивый. Он прибыл во дворец короля Маркиса на прекрасном коне, в роскошной одежде. Под полой плаща у него была спрятана арфа, вся изукрашенная золотом. Он приветствует короля и королеву Исонду. Она сразу узнала его. Когда-то он домогался ее любви и теперь ради нее прибыл ко двору короля. Узнав его, королева рассказывает королю, кто он и откуда и просит короля принять его достойно и с почетом. Король согласился и посадил его за стол рядом с собой, чтобы он брал еду из его тарелки. Тут все увидели, что прибывший музыкант. Он вешает свою арфу на стену поблизости от себя, он ни за что не хочет с ней расстаться, несмотря на весь почет и оказываемую ему дружбу.
Но вот король насытился и столы убрали. Наступает время веселья и развлечений. Тогда король обращается к ирландскому леннику и спрашивает у него так громко, что его слышно по всей зале, не искусен ли тот в игре на арфе и не окажет ли он в таком случае ему любезность, исполнив какую-нибудь мелодию. Ирландец отвечает, что не имеет обыкновения играть перед королями других государств, не узнав, какая его ждет награда.
Король молвил:
— Исполни для нас какую-нибудь ирландскую мелодию, песню, и ты получишь, что пожелаешь.
Тот согласился, взял арфу и сыграл ирландскую мелодию, и слушатели остались довольны его искусством. Тогда король просит его исполнить еще одну мелодию, чтобы она была не хуже этой. Он исполнил еще одну, много лучше прежней, и все восторгались его игрой. Тогда он обратился к королю и во всеуслышание потребовал от него выполнить условие, которое тот сам назначил.
— Условие будет выполнено, — молвил король. — Скажи мне, чего ты хочешь?
Ирландец отвечает:
— Отдай мне Исонду, ибо в целом твоем государстве нет такой драгоценности, какую я мог бы предпочесть ей.
Король отвечает:
— Клянусь богом, ты ее не получишь. Проси чего-нибудь другого, чтобы я мог выполнить твою просьбу.
Он отвечает:
— Выходит, ты солгал мне и нарушил клятву, которую ты дал в присутствии всех придворных. И по закону ты не можешь быть больше королем и управлять государством, ибо властитель, который солгал при свидетелях, нарушил данное им слово и не сдержал своей клятвы, не может быть государем и властвовать над почтенными сеньорами. Если же ты оспариваешь справедливость моих слов, я обращусь к суду честных и беспристрастных рыцарей. Если среди твоих людей найдется кто-либо, кто откажется признать мою правоту и осмелится выступить против меня, я сегодня же в присутствии всего твоего двора докажу с помощью оружия, что ты действительно обещал мне исполнить любое мое желание, в чем бы оно ни заключалось.
Выслушал король Маркис эти его слова и обвел взглядом всех своих вооруженных рыцарей. Ни на одной скамье не увидел он никого, кто осмелился бы опровергнуть слова ирландца или же выступить на защиту короля, освободить королеву, ибо об ирландце известно, что он жесток, ловок и искусно владеет оружием.
Видит король, что никто не хочет сразиться с ирландцем. Отдал он ему тогда свою жену, как рассудили рыцари и бароны. Тот радуется, забирает Исонду и скачет с ней к морю. Исонда убивается и плачет, тоскует и тяжко вздыхает. Горько сетует она на свою судьбу, проклиная тот день, когда ее возлюбленный отправился на охоту, ибо доведись ему присутствовать при том, как торговали королевой, он бы выкупил ее в суровом поединке, и скорее расстался бы с жизнью, чем позволил увезти Исонду. Ирландец тащит ее, плачущую, в свой шатер, кладет на постель и велит готовить ладью к отплытию. Ладья же была вытащена на песок, и уже начинался прилив, хотя волны еще не достигали судна.
В это время Тристрам возвращается из леса и узнает о том, что королева Исонда отдана чужестранцу и им увезена. Он велит оруженосцу принести его скрипку, вскакивает на коня и мчится во весь опор к ирландским шатрам. Достигнув холма неподалеку от шатра, он спешился и велел оруженосцу стоять на страже, сам же отправился со своей скрипкой к шатру и видит Исонду в объятиях того ленника. Тот изо всех сил старается ее утешить, но она отказывается от его утешений, плачет и тоскует.
Увидев у входа в шатер скрипача, ирландец подозвал его:
— Иди сюда, болван, развлеки нас своей игрой; я подарю тебе плащ и много денег, если только ты сумеешь утешить мою госпожу.
Молвил тогда Тристрам:
— Бог вам воздаст за это, господин. Я постараюсь так развеселить се своей игрой, чтобы она на целый год забыла, что такое слезы.
Он настроил скрипку и сыграл для них множество прекрасных мелодий. До самого вечера слушала его Исонда, радуясь тому, что ее друг возвратился и не бросил ее в беде. Когда Тристрам закончил игру, судно было уже на волнах, и один из ирландцев обратился к леннику:
— Господин! Нам надо как можно скорее отплыть отсюда. Вы и так слишком замешкались здесь. Если сеньор Тристрам вернется с охоты, он может помешать нашему отъезду. Он самый знаменитый среди рыцарей этого королевства и самый главный из всех.
Ленник отвечает на это:
— Вы жалкие трусы, если боитесь его. Друг, — обращается он к Тристраму, — сыграй мне еще одну мелодию, утешь Исонду, мою супругу, чтобы ее печаль рассеялась.
Тристрам попробовал струны на скрипке и сыграл им дивную и превосходную песню44. В этой песне говорилось о любви. Всем сердцем слушала его Исонда. Долго выводил он мелодию и закончил ее на грустной ноте. А в это время начался такой прилив, что вода залила причал, к которому было привязано судно.
Молвил тогда ирландец:
— Что будем делать? Как нам переправить Исонду на судно? Придется дожидаться отлива, тогда она сможет взойти на причал, не замочив ног.
Тристрам говорит:
— Здесь неподалеку, в долине, я оставил своего коня.
— Приведи же его, — говорит ирландец.
Тристрам находит своего коня, садится на него, берет свой меч и скачет к ирландскому леннику.
— Господин, — промолвил он, — передай мне госпожу Исонду. Клянусь, что у меня она будет в безопасности.
Сажает тогда ирландец королеву в седло к Тристраму и просит его быть как можно почтительнее и осторожнее с его милой Исондой.
Как только Исонда оказалась в руках Тристрама, он громко воскликнул:
— Эй, ты, дурак и простофиля, послушай, что я тебе скажу. Ты добыл Исонду своей арфой, а потерял ее из-за скрипки. Поделом тебе, что ты лишился Исонды, ибо обманом ты получил ее. Теперь ты проучен и опозорен. Отправляйся домой, в Ирландию, подлый предатель. Предательством ты выманил ее у короля, а я выманил ее у тебя хитростью. — И, пришпорив коня, Тристрам быстро проскакал вверх по откосу и скрылся в лесу.
Теперь уже и в самом деле ирландец лишился Исонды, ибо Тристрам умчал свою возлюбленную. Вечер застал их в лесу. Они построили себе шалаш из веток, и в ту ночь никто не потревожил их покой. А утром, едва забрезжил рассвет, он отвез ее в замок и отдал ее королю со словами:
— Государь, — молвил он. — Правду говорят, что тот, кто отдает женщину за одну мелодию, сыгранную на арфе, не заслуживает с ее стороны большой любви. В другой раз берегите ее получше, ибо чтобы добыть ее, потребовалось большое искусство.
Тристрам любит Исонду неистребимой любовью, и она любит его столь же беззаветно. Ни один из них не может превзойти другого в нежности и ласках. Так горячо они любят друг друга, что ни на час не могут расстаться. Все труднее становится им скрывать свою любовь, но все же никто не знает о ней наверное. Однако их уже начинают подозревать.
У Тристрама был товарищ, которого он очень любил и во всем ему доверял. Этот товарищ был сенешалем и любимым приближенным короля, который во всем слушался его советов. Его звали Мариадок. Они с Тристрамом были неразлучны и жили в одной комнате. Однажды ночью, когда они оба там спали, Тристрам потихоньку выскользнул из постели, дождавшись, когда сенешаль заснул. Земля была покрыта свежевыпавшим снегом, а луна светила, как днем. Он подошел к садовой ограде и вынул из нее доску в том месте, где он обычно пролезал. Его встретила Брингветта и проводила в покои госпожи Исонды, затем взяла деревянный колпак и накрыла им зажженный подсвечник, чтобы свет от свечей не проникал к ним. Потом она ушла к себе в постель и забыла запереть дверь, а Тристрам тогда миловался с королевой.
А в это время сенешалю приснился сон, будто из леса выскочил огромный дикий кабан — и, разевая пасть и скаля клыки, точно бешеный, словно желая разнести в клочья все, что попадется ему на пути, помчался к замку. И никто из всей королевской свиты не смеет остановить его или хотя бы задержать. И видит он, что кабан устремляется к королевской постели и ударяет короля между лопатками так, что вся постель забрызгана кровью и пеной изо рта кабана. И много народу сбежалось помочь королю, но никто не смеет подступиться. Мариадок проснулся, задыхаясь от страха, ему кажется, что все это происходит наяву. Но вскоре понял он, что это был сон. И хочет он узнать, что может этот сон значить.
И вот он зовет Тристрама, своего товарища, и хочет рассказать ему свой сон. Шарит он рукой по постели, ищет Тристрама, но того нигде нет. Он встал и пошел к двери и видит, что дверь открыта. Он решил, что Тристрам отправился куда-нибудь поразвлечься этой ночью. Странным только кажется ему, что он ушел тайно, так что никто не заметил его ухода, и что он никому не сказал, куда идет. И видит он на снегу его следы. Тогда Мариадок надевает сапоги и идет по следу Тристрама, хорошо освещенному луной. Дойдя до ограды, он видит в ней щель, через которую прошел Тристрам. Хочет он узнать, куда приведет его след, однако ему не приходит в голову подозревать королеву — он думает, что Тристрам завел шашни с ее камеристкой, и вот он крадется дальше и неслышно входит в покои короля, чтобы разузнать о том получше, и вдруг слышит голоса Тристрама и королевы. Не знает он, как ему поступить. Он удручен тем, что узнал, и думается ему, что за такое оскорбление и бесчестие, нанесенное королю, должен Тристрам поплатиться. Однако он не решается донести на них, ибо боится, как бы его не обвинили в клевете. Он вернулся домой тем же путем и сделал вид, будто ни о чем не догадывается. Вернувшись к себе, Тристрам лег в постель рядом с ним, и ни один из них ни словом не обмолвился другому о событиях этой ночи.
То был первый случай, когда их любовь вышла наружу. Никогда раньше никому не удавалось застать их, ни днем, ни ночью. И все же прошло немало времени, прежде чем завистники и враги Тристрама открыли их тайну королю45.
Узнав об этом, король пришел в большое уныние; он сделался мрачен и удручен, и потерял покой. Не знает он, на что ему решиться, и велит следить за королевой и Тристрамом.
Король задумал испытать королеву, он сочиняет разные небылицы и хочет услышать, что она скажет. Однажды, лежа в своей постели рядом с Исондой, король тяжело вздохнул и обратился к ней с такими словами:
— Госпожа моя, — молвил он. — Я хочу сделаться паломником и отправиться за море, к святым местам, чтобы помолиться. Только не знаю я, на кого мне оставить двор. И потому я хочу услышать, что ты мне посоветуешь, как ты думаешь распорядиться и каково будет твое решение. Скажи мне, под чьим покровительством ты желаешь остаться, и я последую твоему совету.
Исонда отвечает:
— Странным кажется мне, что вы сомневаетесь, как вам поступить в таком случае. Кто сможет оказать мне покровительство лучше, чем сеньор Тристрам? Мне кажется, что мне больше всего пристало находиться под его опекой. Он вам племянник, и он будет ревностно следить за тем, чтобы честь ваша всегда и во всем соблюдалась, и будет заботиться о благе вашего двора и поддерживать спокойствие, чтобы все были довольны.
Король выслушал ее слова и ее совет и утром отправился к сенешалю, который подстрекал его против Исонды46, и пересказал ему ее слова. Тот отвечает:
— Теперь вы сами видите, что я говорил вам правду. Своими речами она сама себя выдала, ибо она так его любит, что не может этого скрыть. Странно, что вы так долго терпите такое оскорбление, вместо того чтобы прогнать от себя Тристрама.
Король сильно смущен, его одолевают сомнения, и он почти готов поверить в справедливость того, что ему рассказывают об Исонде и Тристраме.
Встав с постели, Исонда подозвала к себе Брингветту, свою камеристку, и молвила:
— Знай, дорогая подруга, что у меня есть хорошая новость, которая радует мое сердце: король хочет отправиться в паломничество, а я останусь на попечении моего милого, и никто не помешает нам предаваться забавам и утехам.
Брингветта спрашивает:
— Откуда вам это известно? Кто сказал вам об этом?
Исонда рассказала ей все, что говорил король. Поняла Брингветта, что королева допустила оплошность и сказала:
— Вы совсем не умеете соблюдать тайну. Король хотел испытать тебя и понял, что ты не способна скрывать свои чувства. Это подстроено сенешалем, он придумал эти сказки, чтобы заставить тебя проговориться, а ты им поверила. Своими словами ты сама себя уличила.
И она наставляет ее и учит, как ответить королю, чтобы не попасться в силки, которые расставил ей сенешаль.
Короля Маркиса мучает бессонница. Он озабочен и хочет доподлинно узнать, правда ли то, в чем обвиняют Исонду и Тристрама, или это одни наветы. На следующую ночь, когда он ложится спать рядом с Исондой, он снова прибегает к хитрости и хочет второй раз испытать ее47. Он с нежностью заключает ее в свои объятия, целует и оказывает ей ласки, какие одинаково в ходу и в хижинах, и во дворцах. Но она тотчас пеняла, что это он ее испытывает, как в прошлый раз. И притворяется она огорченной, вздыхает от всего сердца и громко проклинает день, когда она впервые увидела короля и впервые взошла на его ложе. Молвила она:
— Несчастная я! На горе и страдания я родилась! Видно, печальной удел, и мне суждено всегда лишаться самого дорогого. Тот, к кому устремлены все мои помыслы, меня вовсе не любит. — И она сетует, плачет и гневается и тоскует, чтобы король видел, как велики ее горе и скорбь.
Молвил тогда ей король:
— Прекрасная госпожа моя, — сказал он, — Что с вами, и отчего вы плачете?
Исонда отвечает!
— Много будет у меня причин горевать и убиваться, если только вы не захотите утешить меня. Я думала, что вы шутили со мной прошлой ночью, говоря, что собираетесь уехать из страны, что вы испытываете меня, но теперь я убедилась, что вы всерьез задумали отправиться в эту поездку. Несчастна жена, которая слишком сильно любит своего мужа. Выходит, ни одному мужчине нельзя верить, если вы собираетесь уехать от меня и бросить меня здесь одну. Раз уж вы на это решились — почему вы скрываете это от меня? Сегодня я доподлинно узнала, что вы задумали уехать. Почему вы бросаете меня, кто из ваших друзей возьмет меня под свою защиту? По вашей вине я осталась без помощи и поддержки, променяла на вас отца и мать, родных и друзей, почести, славу и королевство. Стыд и позор, что вы бросаете меня. Не будет мне утешения ни днем, ни ночью, если вы лишите меня своей любви. Заклинаю вас господом, останьтесь дома или возьмите меня, горемычную, с собой.
Король Маркис молвит:
— Госпожа моя, разве я оставлю тебя одну? Тристрам, мой племянник, возьмет тебя под свое покровительство и будет служить тебе с усердием и оказывать тебе подобающие почести. Во всем моем королевстве нет никого, кого я любил бы так, как Тристрама, в особенности за то, что он служит тебе с таким усердием.
Исонда отвечает:
— Воистину я несчастная женщина, если он возьмет надо мной покровительство и я буду находиться на его попечении. Я отлично знаю цену его службе, его нежности и любезности ко мне. Одни красивые слова, а на самом деле — тут нет ничего, кроме тщеславия и обмана. Он притворяется моим другом, потому что он убил моего дядю, и хочет задобрить меня, чтобы я не думала о мести и не питала к нему ненависти. Но да будет ему известно, что вся его нежность не в состоянии заставить меня забыть о великом горе, позоре и оскорблении, что он нанес мне и моему роду. Если бы он не был вашим племянником, государь, он уже давно почувствовал бы мой гнев, и я непременно отомстила бы ему за мои слезы и горе. Но с этой минуты я не хочу больше ни видеть его, ни говорить с ним. Оттого я с ним нежна, что на меня клевещут, будто я ненавижу вашего племянника и самого близкого друга, ибо есть пословицы: «Женский нрав бывает опасен» или «Редкая жена любит родственников своего мужа», или же «Жена всегда стремится держать мужа под башмаком». Вот я и старалась избежать наговоров и клеветы, принимая его любезность и услуги. Никогда я не соглашусь оказаться в его власти и принимать его услуги; прошу вас, государь, возьмите меня с собой.
Так долго вела она в тот раз подобные речи, что гнев короля поостыл. Идет он к сенешалю и говорит ему, что королева вовсе не любит Тристрама. Но сенешаль пускает в ход все свое искусство и снова учит короля, что сказать королеве и как испытать ее, Выслушай его, король идет к королеве и говорит, что все же отправится в паломничество, а ее оставит на попечение достойнейших из числа своих друзей и близких, которые будут оказывать ей должные почести — «но я не хочу сделать ничего, что могло бы огорчить вас, или было бы вам неугодно. И если вам не по душе, чтобы Тристрам, мой племянник, служил вам, из любви к вам я удалю его от вас и отошлю в другую страну48, ибо я не хочу любить его против вашей воли и в ущерб вашему достоинству».
Исонда отвечает:
— Государь, — молвила она. — Вы не должны поступать так жестоко, ибо тогда люди начнут распространять по всему вашему королевству слухи, будто я забрала над вами непомерную власть и будто я ненавижу вашего племянника за убийство Морольда и стараюсь возбудить ненависть к нему, ибо добиваюсь лишения его наследства — ведь он ваш ближайший родственник и должен после вас вступить во владение государством. Такая пойдет обо мне молва, и к тому же я вовсе не хочу, чтобы вы из любви ко мне возненавидели сына вашей сестры. Не подобает вам отсылать его прочь из-за меня и лишать его наследства и вашего расположения и любви. Я всего лишь женщина; если начнется война, ваши враги скоро отнимут у меня ваши земли, ибо у меня нет войска и я не умею сражаться. И про меня скажут, что это я виновата в том, что Тристрам, самый надежный защитник государства, оказался далеко отсюда, ибо я его так ненавидела, что не могла вынести его присутствия. Поэтому возьмите меня с собой, или же поручите ему мою опеку, равно как и защиту нашего государства.
Король внимательно выслушал слова Исонды, и понял, что она неравнодушна к Тристраму, и в нем вспыхнули прежние подозрения; вновь его одолевают горе и заботы, гнев и мрачные думы.
Утром королева наедине рассказала обо всем Брингветте. И та назвала ее глупой и неразумной и научила, как ей надлежит ответить королю, если он захочет изгнать Тристрама49.
Король не хочет, чтобы Тристрам оставался при дворе из-за молвы, которая ходит о нем и королеве, и решает их разлучить. Тристрам живет теперь в домике неподалеку от дворца, но вне его стен. У него есть жилье, и он не знает ни в чем недостатка, а он, как и Исонда, мрачен оттого, что они не могут видеться. Чахнут они оба в разлуке от горя и тоски, ибо отнята у них радость. Весь двор это замечает, не может это укрыться и от короля, и вот он задумывает одну хитрость. Он знает, как жаждут они встретиться, ибо изнемогают в разлуке — но их обоих зорко стерегут.
Однажды король кличет своих охотничьих собак и велит седлать коней. Он посылает слуг в лес, велит построить шалаши и разбить шатры, доставить туда вина и провизии, ибо он собирается провести на охоте шесть недель, а может, и больше. Он просит у королевы, согласно обычаю, разрешения на поездку и отправляется в лес.
Когда Тристрам услышал о предстоящем отъезде короля, он очень обрадовался. Он притворился больным и сидит дома, обдумывая, как повидаться с королевой. Он берет сучок, состругивает с него кусочки коры, и делает это с невиданным искусством, ибо, брошенные в воду, они не тонули; легкие, как пена, они плыли по поверхности воды, не боясь, что течение захлестнет их. Всякий раз, желая увидеться с Исондой, Тристрам бросал стружки в реку50, которая протекала у подножья башни рядом со спальней королевы, и королева, увидев эти стружки, знала, что он зовет ее, и спешила ему навстречу.
И вот, когда Тристрам стоял и строгал сучья, из дворца вышел один карлик51. Поравнявшись с Тристрамом, он сказал ему:
— Королева Исонда шлет тебе свой привет. Она просит передать тебе, что желает говорить с тобой. Постарайся непременно придти к тому месту, где ты с ней виделся в последний раз. Думаю, что ты помнишь об этом свидании и место тебе известно. Не бойся, я никому не скажу. Тебе нечего опасаться, ибо весь двор короля на охоте. Поэтому она просит придти поговорить с ней этой ночью. Скажи же скорее, каков будет твой ответ на ее слова, ибо я не смею дольше здесь оставаться — злые люди и так мне завидуют, говорят королю, что это я околдовал вас. Если они узнают, что я был здесь, они донесут на меня королю.
Тристрам молвил:
— Друг, — сказал он ему, — спасибо тебе за то, что ты хочешь быть моим посыльным, и я постараюсь вознаградить тебя за это позднее. Пока же, возьмите мой плащ, подбитый песцовым мехом. Это не очень много, в другой раз я одарю тебя щедрее. Прошу тебя, передай достопочтенной госпоже Исонде мой привет и уверения в дружбе, и скажи, что я не смогу придти, ибо у меня сильно разболелась голова и я всю ночь пролежал больным. Но утром, если смогу, я приду, если она желает меня видеть, чтобы выслушать, чего она от меня хочет.
Карлик попрощался с Тристрамом и вернулся в замок. Пошел он туда, где король находился в засаде, и рассказал королю о том, что он передал Тристраму и что он ему ответил.
— Король, — сказал он, — Тристрам не пожелал мне открыться. Но этой ночью вы все-таки сможете их увидеть и убедиться своими глазами в том, что им так долго удавалось скрывать, ибо я видел, что он строгал сучья и бросал в реку стружки, как он обычно поступает, когда хочет вызвать Исонду на свидание.
Они долго шептались и под конец договорились, что король спрячется этой ночью в саду, в том месте, где обычно встречались Тристрам и Исонда, чтобы присутствовать при их свидании.
С наступлением вечера Тристрам покидает свое жилище и крадется в сад, к реке, ибо Исонда обычно каждый вечер выходит на берег той реки посидеть, отдохнуть и повздыхать о своей загубленной молодости.
Подойдя к реке, она замечает в воде плывущие стружки52; поняла она, что Тристрам в саду. Закутывается она поплотнее в мантию из белого меха, опускает на самые глаза капюшон, входит в сад и спешит прямо к дереву, за которым спрятался король53. В этот момент всходит луна и освещает все вокруг. Тристрам увидел на земле тень короля и остановился; понял он, что король их подкарауливает. Боится он, что королева может не заметить тени. Но в этот момент она замечает тень; она боится, что король обнаружит Тристрама. Постояв, оба разошлись в разные стороны. Поняли они, что их предали. Они удручены и подавлены. А король, сидя под деревом, почувствовал стыд и раскаяние. Он перестал на них гневаться и разрешил Тристраму вернуться ко двору.
Однако втайне король замыслил еще раз испытать их обоих хитростью. Однажды, когда они все были в королевской спальне, король распорядился, чтобы им всем троим пустили кровь. Тристрам не заподозрил к том никакого лукавства. Но ночью, когда всех начал одолевать сон, король обратился к Тристраму:
— Дорогой племянник, — сказал он. — Потуши огонь во всех подсвечниках, моим глазам больно от яркого света.
А сказать так его научил злой карлик, одинаково горячо ненавидевший Исонду и Тристрама. Карлик тот задумал неслыханное коварство. Ночью он выбрался из своей постели, зачерпнул из ларца, стоящего рядом с его постелью, полную горсть муки и посыпал ею весь пол: если Тристрам вздумает приблизиться к королеве, следы его ног отпечатаются на покрытом мукой полу. Но Брингветта увидела, как он сыпал муку и предупредила Тристрама. Прошло немного времени. Король встает со своего ложа. Он жалуется на духоту и говорит, что хочет пойти к заутрене. Он велит карлику сопровождать его. И вот король ушел, а Тристрам остался в спальне и размышляет, как бы ему проникнуть к королеве; он знает, что по полу пройти нельзя, ибо на нем останутся следы. И вот он прыгает через всю комнату на ложе короля. Но от прыжка его жилы раскрылись и кровь всю ночь сочилась из них. Заслышав шаги, Тристрам поднялся и прыгнул обратно на свое ложе. Король вошел в комнату и увидел на ложе кровь. Спрашивает он Исонду, откуда кровь; она говорит, что это от пореза на ее руке. Король идет к ложу Тристрама и видит, что он весь в крови. Понял он, что Исонда солгала ему. Королю это кажется веской уликой, он удручен и разгневан. Не знает он, чему верить, знает только, что это кровь, а других доказательств у него нет. И потому его терзают сомнения, он не знает наверное, но оправдывать их он больше не может. Все же он не хочет предать их публичному позору. И посылает он гонцов ко всем своим ленникам и баронам и рассказывает им, в какую печаль повергли его Исонда и Тристрам. И все ленники сочли, что надо отомстить за честь короля, если обвинения подтвердятся.
И вот король назначил всем своим особо доверенным вассалам встречу в Лондоне54. На встречу явились все, кто дорожил дружбой с королем: епископы, ленники и мудрейшие мужи, жившие в то время в Англии. Король попросил у собравшихся совета, как ему поступить с Тристрамом и Исондой, навлекшими на него такой позор и ославившими его перед всем государством. Вассалы дают ему различные советы, кто глупые, а кто толковые и разумные.
Затем встал старик епископ и обратился к королю:
— Государь, — молвил он, — выслушайте, что я вам скажу, и если моя речь покажется вам убедительной, последуйте моему совету. В нашей стране найдется немало людей, которые обвиняют Тристрама, но не могут доказать его виновность. Вы, государь, просите совета; мы обязаны дать вам разумный и правильный совет. Не подобает вам терпеть эту клевету, но вы не можете предать их публичному позору, ибо вы ни разу не застали их вместе и не можете предъявить неопровержимых доказательств. Так как же вы можете подвергнуть суду своего племянника и супругу? Ведь она ваша законная жена, и вы не можете расстаться с ней, ибо у вас нет явных доказательств того, в чем ее обвиняют враги и завистники. Не подобает вам прислушиваться к клевете и наветам и разным слухам, которые распространяет простой народ, верящий в них, независимо от того, правда это или ложь. И часто лжи верят не меньше, чем правде. Но так как вы слишком долго терпели клевету, оскорбительную для королевы, вам следует вызвать ее сюда, на совет, чтобы она могла предстать перед вельможами. Выслушайте тогда, что я скажу и что она ответит. И после того, как она ответит, мы объявим ей, что она не сможет спать на ложе короля, пока не очистится от этой клеветы.
Король отвечает:
— Вот решение, которое я готов перед всеми ленниками и вельможами признать справедливым.
Послали за Исондой, и она явилась в залу совета и села. Встал тогда епископ и обратился к ней:
— Королева, — молвил он. — Выслушай, что король желает сообщить тебе. Всем известна клевета, которую вот уже больше года беззастенчиво возводят на тебя и на Тристрама, племянника нашего короля. Правда это или нет, но на вас открыто наговаривают и клевещут, нанося тем оскорбление королю. Сам же он не знает за вами ничего дурного, кроме этой клеветы, которую на вас возводят, никто же не может представить явных улик. И вот я предъявляю тебе обвинение перед собравшимися здесь вельможами и ленниками, и требую, чтобы ты согласилась подвергнуться испытанию и избавиться от клеветы и вывела короля из заблуждения, ибо не подобает тебе спать с королем в одной постели, пока ты не очистишься от этой клеветы.
Прекрасная Исонда была женщина умная, учтивая и сообразительная. Она встала и обратилась к королю:
— Дорогой государь, вы знаете, что мне известно о клевете, которую возводят на меня завистники и злые люди, ибо, как говорится с давних пор, мало кому удается прожить без наветов и наговоров. Но дивлюсь я, что люди без вины возводят на меня напраслину. Им это нетрудно сделать, ибо я чужеземка, мои близкие и родные далеко от меня. Я здесь совсем одна, словно взятая в плен рабыня, поэтому я знаю, что не от кого мне ждать сочувствия. Я прошу у короля, моего повелителя, дать мне возможность оправдаться клятвой в присутствии всех придворных. Каково бы ни было назначенное мне испытание, — суд раскаленным железом или что-нибудь другое, — я сумею отвести от себя упреки завистников, ибо меня оклеветали безвинно. Если же мне не удастся пройти через это испытание, пусть король велит сжечь меня на костре или привязать к лошадям, чтобы они разорвали меня на части.
Король слышит слова Исонды о том, что она согласна на испытание раскаленным железом и на любое другое испытание. Видит он, что не подобает ему требовать от нее чего-либо большего. У него нет прямых доказательств ее вины, и он не может лишить ее права на оправдание. Молвил он ей:
— Подойди сюда, — сказал он, — и подтверди в присутствии всех этих вельмож, что ты согласна пройти через испытание, о котором ты просишь, и я охотно исполню твою просьбу. Поезжай затем в Корбинборг55. А вам, вельможи, я повелеваю явиться туда через месяц, и мы вместе будем вершить честный и праведный суд.
Исонда приблизилась к королю и торжественной клятвой подтвердила, что не отказывается от испытания, о котором сама попросила. Вельможи и свита короля прощаются и пускаются в обратный путь. Исонда остается одна, она печальна и встревожена, она боится, что клевета, в которой ее обвиняют, может подтвердиться.
Близится день суда. Вот что придумала Исонда: посылает она гонца к Тристраму56 и просит его в назначенный день выйти навстречу ей к реке в месте брода. Она просит его одеться так, чтобы никто не мог его узнать. Она желает, чтобы он вынес ее на берег из лодки, на которой ее перевезут через реку, и тогда она поведает ему один секрет.
Тристрам передал со слугой, что он так и сделает, и в назначенный день выходит ей навстречу. Никто не признал его, ибо он до неузнаваемости изменил свою внешность: лицо вымазано коричневой глиной, он одет в нищенское рубище, поверх которого наброшена старая накидка. Королева тем временем отплывает от берега. Она велит править к тому месту, где сидит Тристрам, и лодка сразу зарывается в песок. Тогда она громко окликает Тристрама:
— Друг, — говорит она, — подойди сюда и перенеси меня на берег; мне сдается, ты бывалый моряк.
Тристрам идет к лодке и берет ее на руки. Она тихонько велит ему упасть на песок, когда он будет подниматься по откосу. И вот он уже на берегу. Она подбирает платье — и он падает, не выпуская ее из своих объятий.
Завидев это, ее спутники бегут к нему из лодки, кто с палкой, кто с веслом, кто с багром, и хотят прибить его. Но королева просит не трогать его, она говорит, что он упал нечаянно, должно быть, он устал, ослаб от долгого пути, «ведь он паломник, прибывший издалека». Они смеются в ответ на ее слова, шутят над тем, как паломник повалил ее на песок. Все в один голос хвалят ее за то, что она в своем великодушии не позволила обидеть убогого. Никто не догадался, что она это подстроила нарочно.
Потом они садятся на лошадей и едут своей дорогой, весело вспоминая забавное падение паломника.
— Что же тут удивительного, — молвила Исонда, — что паломник решил немного поразвлечься и пощупать мои белые коленки? Только теперь я уже не смогу поклясться, что ни один мужчина, кроме короля, не сжимал меня в своих объятиях.
Но вот они прискакали в королевский замок, и королева сошла со своего коня, а следом за ней спешились и все ее спутники.
К месту суда прибыл весь двор короля. Вид у короля суровый и неприступный, он жаждет мести и полон решимости судить Исонду раскаленным железом за ее любовь к Тристраму. Железо кладут в огонь, чтобы оно как следует раскалилось. Три епископа служат молебен. Пока он длится, Исонда щедро раздает милостыню. Она снимает с себя все золотые и серебряные украшения, все роскошные одежды и отдает все это немощным и увечным, сиротам и бедным вдовам. При виде ее босой, в одной тонкой шерстяной тунике, у каждого сердце обливается кровью. Все плачут, и те, кто знает Исонду, и те, кто видит ее в первый раз, местные жители и чужеземцы, богатые и бедные, молодые и старые — всем жаль королеву. Принесли ковчег со святыми мощами, над которыми ей предстоит произнести клятву. Плача и дрожа, она подходит и кладет на ковчег правую руку. Слышит она, как ленники спрашивают друг друга, нельзя ли как-нибудь смягчить испытание. Одни считают, что к королеве нужно отнестись со всей суровостью и заставить ее раскаяться, другие охотно помогли бы ей избежать наказания. Большинство вслед за королем склоняются к тому, чтобы не давать ей никаких поблажек, когда она будет произносить свою клятву.
Молвила тогда Исонда:
— Король, — произнесла она, — выслушай мою клятву. Никогда ни один мужчина, рожденный от женщины, не держал меня в своих объятиях, кроме тебя, короля, и того несчастного паломника, который повалил меня на песок на ваших глазах, когда выносил меня из лодки. Да поможет мне бог пройти через испытание раскаленным железом и да пошлет он мне свое знамение. С другими мужчинами я не грешила, клянусь в том богом и этими святыми мощами. Если эта клятва кажется вам недостаточно убедительной, скажите скорее, какую клятву вы хотите от меня услышать, и я поклянусь.
Король видит слезы Исонды и слышит рыдания собравшихся вокруг людей, бедных и богатых, сочувствующих ее страданиям. Сердце его смягчилось, и молвил он Исонде:
— Я слышал твою клятву, и нахожу, что она годится. Возьми же, — молвит он, — эту железную полосу. И пусть бог явит тебе такое знамение, какое ты заслужила своими делами.
— Да будет так! — молвила Исонда. Она бестрепетно схватила раскаленный кусок железа и смело, не дрогнув, прошла с ним несколько шагов. И бог в своем милосердии явил ей знамение и вернул ей согласие и любовь короля, ее супруга и повелителя, честь и почет.
Отбросив железо, не оставившее на ее коже никакого следа, Исонда опускается на землю. Она зовет короля и говорит ему, что ненавидя своего племянника из-за королевы, он поступает как ребенок. Теперь королю это кажется глупым, и он уже раскаялся в своей подозрительности по отношению к племяннику, принесшей ему столько горя и ненужных страданий. Все сомнения, какие у него были, рассеялись, он решает впредь не слушаться завистников. Думает он, что Исонду оклеветали напрасно. Он нежно обнимает Исонду, чтобы она поскорее утешилась после пережитых страданий. Ничего нет на свете дороже для него, чем приветливость Исонды и ее любовь. Сверх всякой меры любит ее король, и нет никого, кто был бы ему милее прекрасной Исонды.
А в это время Тристрам, доблестный и достойный рыцарь, находился далеко от королевства Маркиса, с которым они расстались как враги, и служил при дворе одного герцога в польской стране. Герцог оказывал ему большие почести и отличал изо всех друзей за его славу, доблесть и знатное происхождение, за его знание придворных обычаев, учтивость и мужество, в котором он превосходил всех других.
Однажды Тристрам сидел возле герцога, погруженный в печальные раздумья, как это часто бывает с теми, кто находится в чужой стране и разлучен с той, в ком его радость, утешение и счастье. Задумавшись о своей горькой участи, он начал вздыхать, сам того не замечая. Видя, что он озабочен, герцог велит слугам принести свою любимую забаву. Он хочет развеять тоску Тристрама, исцелить его от недуга, отвлечь от мрачных мыслей.
У ног герцога слуги расстелили роскошный коврик из драгоценной пурпуровой ткани. Двое других слуг привели к нему собачку, доставшуюся герцогу в подарок от эльфов57.
Это было необыкновенно красивое существо. Никто не мог бы описать словами красоту этой собачки и перечислить все ее достоинства. Цвет ее шерсти менялся от того, с какой стороны человек на нее смотрел, и нельзя было назвать словами этот цвет и удержать в памяти все его оттенки. Спереди она казалась белой с черным, а по бокам — зеленой. Но если смотреть на нее сверху, она казалась красной, будто вывернутой наизнанку; порой ее туловище казалось темнокоричневым, просвечивающим сквозь розовую пленку. Те же; кто смотрел на нее сбоку, вовсе не могли сказать, какой она масти, ибо шерсть ее отливала такими красками, для которых не существует названия. Эта собачка была родом с острова Полин58, ее подарила герцогу женщина-эльф. Не было на свете животного умнее, милее, прекраснее, ласковее и послушнее, чем эта собачка. Слуги держали собачку за золотую цепь, которой ее обычно привязывали к специальному домику. Они сняли с нее цепочку. Почувствовав себя свободной, собачка встряхнула головой, и погремушка на ее шее зазвенела столь чудесно, что горе Тристрама мигом развеялось, и он забыл свою возлюбленную, все печали изгладились в его сердце, он не может ни о чем другом думать, ему хочется без конца любоваться собачкой. Тристрам не узнает самого себя. Такова была сила этой погремушки, что каждый, кто слышал ее звон, тотчас исцелялся от тоски. Радость наполняла, и человек желал только одного — слушать без конца этот чудесный звон. Тристрам, точно завороженный, слушает музыку, любуется собачкой, переливы красок восхищают его еще больше, чем звон погремушки. Он погладил собачку, и почувствовал, какая она мягкая и гладкая наощупь. Решил Тристрам добыть эту собачку для услады Исонды, своей возлюбленной, чего бы это ему ни стоило, в том числе и жизни. Но не знает он, как заполучить эту собачку, ибо герцог любит ее пуще всего на свете и ни за какие сокровища не согласился бы расстаться с ней и потерять ее.
Как говорится далее в саге о Тристраме, был один огромный великан. Он жил в округе на берегу моря и каждый год собирал дань со всего того государства, он забирал себе десятую часть всего скота; каждый год герцог платил ему эту дань, и теперь великан явился за своей долей. Глашатаи отправляются во все концы страны и трубят, чтобы каждый выводил свою скотину для уплаты дани Ургану59. И вот ленники, купцы, горожане и крестьяне, каждый согласно своему достатку, гонят скот навстречу великану, и так многочисленно это стадо, что рев, галдеж стоит невообразимый.
Тристрам спрашивает, что означает этот великий шум и кто владелец стада или для кого оно предназначается. Герцог рассказывает ему, чей это скот и как он согласился платить дань великану, при каких обстоятельствах это произошло и какие были поставлены условия.
Тогда Тристрам спросил у герцога:
— Если я освобожу вас от этой дани и вам больше не придется ее платить, какую награду вы мне назначаете?
Герцог ответил:
— То, что ты захочешь и сам выберешь. Не пожалею для тебя никакой награды, если ты вызволишь нас из этой неволи.
— Поклянись, что ты исполнишь мою просьбу, — молвил Тристрам, — и я освобожу тебя и твое государство, избавлю тебя от великана и твоих людей от уплаты дани, чтобы он не мог больше притеснять вас.
Герцог отвечает:
— Клянусь, что исполню твою просьбу, и заверяю тебя в том перед всеми придворными.
Тристрам поспешно надевает боевые доспехи, садится на коня и просит герцога:
— Пусть кто-либо из твоих людей проводит меня к тому месту, где должен пройти великан, и я освобожу от него вас и ваше государство. Если же мне не удастся отомстить ему за зло, которое он вам причинил, я не буду требовать от вас никаких сокровищ.
— Да вознаградит тебя за это господь, — молвит герцог и велит слуге проводить его к мосту, через который великан должен прогнать стадо. И вот Тристрам достиг места. Он спутал ноги нескольким лошадям и коровам, и те остановились и запрудили мост.
Увидев, что стадо встало, великан замахнулся железной палицей и поспешил к мосту. Он увидел Тристрама, сидевшего верхом на коне, и закричал громовым голосом:
— Как ты смеешь, негодяй, загораживать проход моему стаду? Клянусь жизнью, ты за это дорого заплатишь, если сейчас же не попросишь у меня прощения!
Рассердился тогда Тристрам и отвечает ему:
— Я не собираюсь скрываться от тебя, мерзкий тролль60. При дворе меня зовут Тристрамом. Не боюсь я ни тебя, ни твоей железной дубины. Ты не имеешь никакого права на эту дань, и больше ты ее не получишь. Разве согласились бы люди платить тебе такую большую дань, не испытывай они страха перед тобой?
Великан Урган отвечает:
— Тристрам, — молвит он, — ты слишком дерзок, что позволяешь себе задерживать мой скот. Сейчас же освободи путь, по которому я привык проходить. Я тебе не Морольд, которого ты поборол в безрассудно отчаянной схватке, и не ирландец, у которого ты отнял Исонду, тебе не удастся так легко разделаться со мной. Знай, что ты дорого заплатишь, если будешь упорствовать и не пропустишь меня через мост.
Дрожа от ярости, он размахнулся и изо всей силы метнул палицу. Но Тристрам уклонился от удара. Палица ударила в грудь коня и перебила ее и сломала коню ногу, и конь под Тристрамом рухнул. Тристрам соскочил с коня и подбежал к великану, ища, где бы его ударить мечом. Как только великан наклонился, чтобы поднять палицу, Тристрам подскочил к нему и недолго думая отсек ему правую руку, протянутую за палицей — и вот рука великана уже лежит в траве. Видит великан, что рука его валяется на земле, хватает палицу левой рукой и хочет отомстить Тристраму. Он бросает палицу в Тристрама, но Тристрам заслонился щитом, и щит раскололся пополам. Удар был так силен, что Тристрам упал на колени. Чувствует он, что если за этим ударом последует второй, то великан убьет его. Вскакивает он на ноги и отпрыгивает в сторону. Видит он, что великан рассержен и что рана его нешуточная, ибо кровь так и хлещет, и хочет он выждать, чтобы кровотечение изнурило великана и ослабило его силы. Берет великан свою руку подмышку и идет к своему замку, бросив стадо. Тристрам, не получивший ни одной царапины, радуется, что скот остался в его руках и можно возвратить его герцогу. Он знает, что герцог обязан отдать ему то, что он попросит, в противном случае он нарушит данную им клятву. Все же он думает, что нельзя ему возвращаться обратно, ибо у него нет другого доказательства того, что он дрался с великаном, кроме пригнанного назад скота. И вот он спешит по кровавому следу и приходит в замок великана. В замке пусто. Он находит отрубленную руку, хватает ее и спешит к мосту. В это время великан возвращается в свой замок — он уходил за травами для целебной мази. Он бросает охапку на пол, ищет руку и обнаруживает, что она исчезла. Услышав грозный рев, Тристрам обернулся и видит, что великан догоняет его, замахиваясь дубиной. Содрогнулся Тристрам, не смеет он вступить в бой с великаном. Подскочил к нему разъяренный великан и что было силы швырнул в него палицей. Увернулся Тристрам, и удар пришелся мимо. Подбегает он к великану и делает вид, будто хочет ударить с левой стороны. Отшатнулся великан, а в это время Тристрам с силой обрушил на него меч с другой стороны, и разрубил ему плечо. Захрустели кости, и великан замертво рухнул на мост.
Тристрам подбирает с земли брошенную руку великана и спешит к герцогу, наблюдавшему из леса за ходом битвы. Увидя Тристрама, он спрашивает его, чем кончилось дело. Тристрам рассказал, как он освободил стадо и убил великана. Затем он молвил:
— А теперь я требую обещанной награды.
Герцог отвечает:
— Ты ее заслужил и ты ее получишь. Скажи же, каково твое желание?
— Большое вам спасибо, государь. Я убил Ургана, — молвил он, — и хочу, чтобы вы отдали мне вашу прекрасную собачку, ибо я никогда не видел такой красивой собачки и мне хочется ее иметь.
Герцог отвечает:
— Истинный бог, ты убил нашего злейшего врага. За это я охотно отдал бы тебе мою сестру и половину моего государства, если бы ты захотел на ней жениться. Но если ты предпочитаешь собачку, что ж, возьми ее.
Тристрам отвечает:
— Бог вас за это благословит, государь. На всем свете нет для меня сокровища милее, чем эта собачка, и я не променяю ее ни на какие богатства.
Молвил тогда герцог:
— Вот твоя собачка. Возьми ее и распоряжайся ею, как хочешь.
Тристрам получил собачку. Он не расстанется с ней, даже если ему предложат все золото, какое есть на свете. И вот он тайком зовет к себе скрипача, учтивее которого нет человека во всех владениях герцога, и дает ему подробные наставления о том, что ему надлежит делать и куда ехать, и как доставить собачку королеве Исонде в Тинтайоль.
Скрипач прибыл туда и разыскал Брингветту, камеристку королевы. Он отдал ей собачку и попросил передать ее королеве, и сказать, что она от Тристрама. Исонда приняла собачку с благодарностью и большой радостью, ибо ей еще не приходилось видеть столь восхитительного создания. Для собачки выстроили домик из чистого золота. Домик был сделан весьма искусно и снабжен засовом. Эта собачка стала для Исонды дороже всех других сокровищ. Исонда щедро наградила посыльного Тристрама и поручила ему сказать Тристраму, что король любит его и он может без опаски возвращаться домой, ибо никто его уже не подозревает, напротив, люди настроены к нему миролюбиво и дружелюбно. Получив такое известие, Тристрам с великой радостью возвращается ко двору короля Маркиса61.
Так была добыта и получена эта собачка. Знайте же, что собачка Тристрама недолго оставалась при дворе короля Маркиса. Позднее, когда Тристрам и Исонда очутились в лесу, она научилась охотиться на кабанов и косуль. Эта собачка брала любую дичь, ни один зверь не мог от нее скрыться. У нее был отличный нюх, и она днем и ночью рыскала по лесным тропинкам и дорогам.
Хотя Тристрам был встречен при дворе короля Маркиса с радостью и сердечностью, однако вскоре король убедился, что Тристрам и королева по-прежнему любят друг друга великой любовью. Король опечален и рассержен, он не хочет более терпеть этого и отправляет обоих в изгнание. Но они только радуются этому. Они живут теперь в дремучем лесу, их не заботит, что некому доставлять им вина и разные яства, ибо бог в своем милосердии всякий раз посылает им какое-нибудь пропитание. Им хорошо друг с другом, и они не стремятся ни к чему другому, ибо у них есть все, чего жаждут их сердца: они могут любить друг друга, не думая о грехе, и наслаждаться своей любовью.
Без устали радуются они своей свободе. В лесу отыскали для себя укромное местечко недалеко от озера, ото был дивной красоты грот,62 искусно вырубленный в горе язычниками, жившими там в давние времена. Грот этот находился в глубине горы, и чтобы достичь входа, нужно было спуститься по ступенькам вниз. К входу в грот вела едва заметная потайная тропинка. Сверху грот был прикрыт землей. На горе росло раскидистое дерево, тень от которого, перемещаясь, защищала их от жары и палящего солнца. Рядом с гротом протекала горная речка с целебной ключевой водой, а на ее берегах росли медоносные травы и прекрасные цветы; а с восточной стороны в речку вливался ручей родника. Когда солнце нагревало траву, она сладко благоухала, и вода в озере была напоена душистым запахом меда. В дождь и холод они отсиживались в своем жилище в сердце горы. В хорошую погоду они уходили гулять к ручью или на лесные поляны, где можно было бродить или добывать в пищу диких зверей, ибо Тристрам не расставался со своей любимой собакой. Сначала она научилась брать лисиц и добывала их сколько хотела. Так они жили в великой радости и довольстве, ибо у них было все, что доставляло им наслаждение и утеху.
Однажды король, как обычно, отправился в лес на охоту; его сопровождало много охотников. Они выпустили ищеек, поставили засады и, громко трубя, чтобы подбодрить собак, поскакали по всем дорогам, пока не встретили большое стадо оленей, от которого отделили несколько самых крупных животных. Олени бросились бежать, одни в горы, другие в долины, где им были известны укромные тропинки, увлекая за собой собак. Охотники пришпорили коней и затрубили в рога. Король отбился от своей свиты и поскакал вслед за двумя лучшими своими борзыми, сопровождаемый несколькими охотниками, смотревшими за его псами; они выследили большого оленя и яростно преследуют его. Олень стремится уйти и бросается к реке. Достигнув берега, он останавливается и прислушивается, слышит вдали лай собак и чует, что они мчатся прямо на него. Тогда он бросается на другую тропинку, чтобы собаки его не заметили, взбегает на холм и оттуда прыгает в реку и плывет по течению. Собаки потеряли его из виду. Король был крайне огорчен этим происшествием.
Начальника над королевскими охотниками звали Кануэст63. Он носился по горам и долинам, стремясь вывести собак на след. Но собаки разбегались в разные стороны и никак не могли взять след. Остановился Кануэст и видит перед собой гору. Замечает он свежий след на траве, ведущий к ручью — ибо Тристрам с Исондой рано утром выходили гулять. Увидев примятую траву, Кануэст решил, что олень прибегал к ручью, чтобы освежиться, и что, может быть, он где-нибудь поблизости. Он соскочил с коня и хочет получше осмотреть местность. Он идет по тропинке, все ближе к горе, и достигает входа в грот. Он заглянул внутрь и увидел спящего Тристрама, а у другой стены Исонду — жара изкурила их, и они легли отдохнуть. Спали же они так далеко друг от друга оттого, что были утомлены дальней прогулкой. Увидев их, Кануэст так испугался, что задрожал — ибо между ними лежал огромный меч. Он спешит назад к королю и молвит ему:
— Господин! Я не нашел оленей! — и рассказывает ему обо всем, что он увидел в гроте под горой. Прибавил он, что не знает, было ли то наяву или это эльфы наслали на него свои чары.
Король идет туда, видит Тристрама и Исонду и узнает свой меч64. На всем свете не было острее меча, чем тот, что лежал между двумя любящими. Видит король, как далеко они лежат друг от друга. И думает он, что если бы они любили друг друга грешной любовью, они не спали бы так далеко друг от друга, а устроили бы себе общую постель. Смотрит он на лицо Исонды, и оно кажется ему таким прекрасным, каким он еще никогда его не видел, ибо она разомлела от жары, и на ее щеках выступил яркий румянец. Солнечный луч, проникавший сквозь щель в стене грота, падал на ее лицо, ему кажется, что он мешает ей, и он осторожно подходит и затыкает щель перчаткой, чтобы защитить лицо Исонды от солнца. Он осеняет обоих крестом и с тяжелым сердцем спешит прочь от грота. Охотники велят слугам собрать собак, ибо король решил кончать охоту и ехать домой. Всю дорогу он ехал один и был озабочен и задумчив, и один вошел в свой шатер.
Проснулась Исонда и видит перчатку. Недоумевает она, как могла попасть к ней перчатка короля. Дивится тому и Тристрам. Не знают они, как им быть теперь, когда король обнаружил их убежище. Все же они радуются, что король застал их спящими далеко друг от друга и не может ни в чем обвинить их.
Король Маркис больше не верит, что Тристрам и Исонда любят друг друга грешной и позорной любовью. Он созывает своих ленников и убеждает их, что все, в чем обвиняют Тристрама, — одна ложь и напраслина, которой не подобает верить. Услышав доводы и доказательства, приводимые королем, ленники поняли, что он снова хочет вернуть домой Исонду, и советуют ему поступить так, как подсказывает ему сердце. И он посылает гонца к Тристраму и Исонде и велит передать, что они могут возвращаться с миром, ибо он больше не сердится на них.
Тристрам не в силах подавить влечение и страсть, он пользуется каждым удобным случаем, чтобы увидеться с Исондой. Случилось, что были они в саду, и Тристрам держал королеву в своих объятиях. И в то время как они думали, будто им не угрожает никакая опасность, король тайно бродил по саду, сопровождаемый злым карликом. Король подумал, что застанет их за грехом, но они оба уснули.
Увидев их, король приказал карлику:
— Жди меня здесь, а я пойду во дворец. Я приведу сюда моих людей, и пусть они увидят их так, как мы их застали здесь. Если их найдут вместе, я велю сжечь их на костре.
Едва король произнес эти слова, Тристрам проснулся, быстро вскочил и молвил:
— Горе нам, Исонда, дорогая! Проснись, ибо нам готовится ловушка. Король Маркис только что был здесь, он видел нас и теперь отправился во дворец и скоро вернется со своими людьми. Если король найдет нас обоих вместе, он велит сжечь нас на медленном огне. О, моя прекрасная возлюбленная! Я должен немедленно бежать отсюда. Но тебе нечего опасаться за свою жизнь, ибо тебя не смогут ни в чем обвинить, если найдут тебя одну. Я должен уехать в другую страну, но пока я жив, я буду страдать и тосковать по тебе. Страшно подумать о том, что придется нам жить в разлуке. Отныне не знать мне более утешения. Прошу тебя, моя сладчайшая возлюбленная, не забывай меня, когда я буду вдали от тебя. Люби меня в разлуке так же, как ты любила меня, когда я был с тобой рядом. Пойми — долее мне нельзя здесь оставаться, ибо те, кто нас ненавидит, скоро придут сюда. Поцелуй меня на прощанье, и да будет нам защитой милосердный бог.
Исонда не сразу очнулась. Когда же до нее дошел смысл речей Тристрама и она поняла, что ему грозит опасность, она залилась слезами и, тяжело вздыхая, отвечала ему словами, полными горя:
— Мой дорогой возлюбленный, — молвила она, — воистину тебе должно запомниться наше прощание, ибо мы расстаемся в такой печали. Расставание с тобой причиняет мне такую боль, что кажется, еще никогда я не испытывала горя и страданий, тоски и муки. Знаю я, что не будет мне отныне ни утешения, ни радости, ни покоя. Никогда еще моя участь не казалась мне столь плачевной, как теперь, когда мы расстаемся. Прими этот перстень, и храни его ради меня. Он заменит письмо и верительные грамоты. Пусть он служит тебе утешением и напомнит тебе о нашей любви и об этом прощании.
И, обменявшись нежным поцелуем, они расстались, исполненные глубокой печали.
Тристрам ушел. Исонда одна, в слезах. Ее сердце разрывается от горя. Тристрам быстро идет по саду, и по лицу его катятся слезы. Вот он перепрыгивает через изгородь. В этот момент появляется король, и с ним его ленники. Король жаждет обвинить Исонду, но рядом с ней никого нет. И поскольку они не могут ни в чем ее обвинить или уличить в дурном поступке, то король прощает ее.
Встревоженный Тристрам торопится к своему жилищу и поспешно собирается в дорогу, а с ним и все его товарищи. Они скачут к морю, всходят на корабль и отплывают из этой страны. Затем они высадились в Нормандии, но пробыли там недолго. В поисках подвигов Тристрам путешествует из страны в страну. Ему пришлось испытать многие тяготы и лишения, пока наконец он добился почета и славы, покоя и довольства. Он служил римскому императору65 и долгое время пробыл в его стране. Потом он уехал в Испанию, а оттуда в Бретань, во владения Роальда, своего наставника. Роальд и его люди приняли его с большой радостью, оказали ему подобающие почести и дали ему во владение богатые земли и свободные замки. Люди Роальда любили его, оказывали ему помощь во всех его нуждах, сопровождали его в поисках приключений, рассказывали о нем знакомым людям и прославляли его подвиги и доблесть.
В то время жил в той стране один старый герцог66; могучие и сильные соседи часто затевали с ним войну и устраивали набеги на его земли. Они сильно притесняли его и задумали отнять у него его замок.
У этого герцога было три сына67. Все трое были отменные храбрецы. Старшего из них звали Кардин. Это был красивый юноша и учтивый рыцарь. Он стал самым близким товарищем Тристрама. Герцог и его сыновья обещали Тристраму подарить ему в награду за его доблесть богатый замок, если он прогонит оттуда их врагов. Тристрам отобрал замок у врагов герцога, взял в плен многих из них и разрушил их крепости. С помощью Кардина он так долго вел с ними войну, что в конце концов враги попросили пощады и заключили с сыновьями герцога мир.
У Кардина была сестра68, прекраснее, учтивее и разумнее которой не было девушки во всем том государстве. Тристрам был с ней знаком и оказывал ей знаки внимания. И так как он сильно тосковал по Исонде, он часто беседовал с девушкой о любви. Он сочинил множество прекраснейших любовных стихотворений, отличавшихся изысканным слогом, и исполнял их, подыгрывая себе на различных музыкальных инструментах; в припевах к этим песням часто упоминалось имя Исонды. Тристрам часто пел эти песни в спальнях и залах, в присутствии рыцарей и ленников, Исодды и ее родных. Все думали, что песни сочинены в ее честь и что эту Исодду и любит Тристрам.
Ее родные очень радовались этому, но более всех Кардин с братьями, ибо они думали, что Тристрам любит Исодду, их сестру, и ради этой любви останется у них навсегда, а они уже успели убедиться в его рыцарской доблести и полюбить его, и были готовы служить ему. Они всячески старались сдружить Тристрама со своей сестрой и при каждом удобном случае приглашали его к ней в покои повеселиться и побеседовать с ней, ибо игры и беседы часто порождают нежность и влияют на людские поступки. И вот Тристрам в глубоком смущении. И думает он, что, может быть, стоит ему попытаться излечиться от своей любви, принесшей ему столько горя, тоски и страданий. Он надеется, что новая любовь позволит ему забыть Исонду, которая, как он думает, давно забыла о нем. Думает он, что будет ему от женитьбы радость и польза. И вот, чтобы избежать упреков Исодды, он решает взять ее в жены ради ее имени, ума и достойного поведения. По совету друзей и близких он посватался к Исодде, сестре герцога, и обручился с ней, к великому удовольствию всех жителей той страны.
Назначили день свадьбы. Тристрам явился в сопровождении многочисленных друзей. Герцог, который был более всех доволен решением Тристрама, прибыл в сопровождении всей своей свиты. Герцогский капеллан отслужил мессу и обвенчал их согласно обряду. Принцесса Исодда стала женой Тристрама. Вечером, по окончании церемонии, был устроен пышный и богатый пир. Когда все насытились, придворные покинули зал и принялись за развлечения: одни устроили турнир, другие вооружились щитами, третьи упражнялись в метании дротиков, четвертые занялись фехтованием или одним из многих других развлечений, из тех, что были в обычае среди придворных в чужих странах по случаю таких праздников.
И вот день прошел и наступила ночь, и невесту проводили на богатое ложе. Потом привели Тристрама. Сперва сняли с него дорогое блио, и он остался в рубашке, плотно облегавшей тело. Когда же с него снимали рубашку, вместе с рукавом соскользнул с руки и золотой перстень, тот самый, который ему дала королева Исонда, когда они в последний раз прощались с ним и она заклинала его не забывать об их любви. Как только Тристрам увидел перстень, прежняя любовь вспыхнула в нем с новой силой; не знает он, как ему теперь быть; чем больше он размышляет, тем сильнее он чувствует раскаяние. Его поступок кажется ему отвратительным, чего бы он ни дал, чтобы вернуть содеянное. Говорит он себе:
— Эту ночь мне придется проспать здесь, у моей супруги. Я не могу развестись с ней, ибо я женился на ней при свидетелях. Но я не могу жить с ней в супружестве, ибо в таком случае я нарушу клятву и поступлю как предатель. Пусть же будет, как тому суждено быть.
Тристрам поднимается на ложе, Исодда обнимает его и целует. Но он высвобождается из ее объятий и тяжко вздыхает. Он желал бы возлечь с ней, но не может решиться — рассудком он подавляет в себе влечение к Исодде. Молвит он:
— Не сердись на меня, моя прекрасная возлюбленная. Я должен сообщить тебе одну тайну. Но прошу тебя никому о ней не рассказывать. Вот уже давно в моем правом боку гнездится недуг, и сегодня ночью он меня особенно мучает. Оттого страдаю я этим недугом, что мне пришлось перенести многие тяготы и лишения. Недуг сковывает мои члены и я не смею возлечь с тобой. Каждый раз, когда на меня находит этот недуг, силы покидают меня, и я долго чувствую себя разбитым. Прошу тебя: не сердись на меня, подождем, когда мне станет легче и я буду больше к тому расположен.
Девушка отвечает:
— Ваш недуг повергает меня в печаль, которая ни с чем не сравнима. Что же до того, что вы просите меня хранить его в тайне, я охотно подчинюсь вашему желанию.
Тристрама же мучает один-единственный недуг: страсть к другой, королеве Исонде.
Всякий раз, когда Исонда, супруга короля Маркиса, остается одна в своей спальне, она горюет и тяжко вздыхает о Тристраме, которого любит больше, чем кого-либо другого. Только любовь Тристрама может ее утешить и развеять ее тоску, другого средства нет, сколько она ни размышляет. Но от него давно уже нет никаких вестей, никто не знает, в какой он стране и жив ли он, или его уже нет на свете.
Один великан69, могучий, свирепый и высокомерный, прибыл из Африканской страны, чтобы драться с королями и вельможами. Он охотился за ними в разных странах, убивал и подвергал убитых властителей неслыханному позору, вырывая у них бороды. Из этих бород смастерил он себе длинный плащ, который волочился за ним по земле.
Этот великан прослышал, что король Артус70, живя в своем королевстве, стяжал себе такую славу, что не было в те времена равных ему в доблести и рыцарском искусстве, и что он сражался со многими знатными рыцарями, одерживая славные победы. Как только великану стало известно о доблести и мужестве короля Артуса, он послал к нему своего человека и велит ему рассказать, что тот длинный плащ, который он носит, сшит из бород королей, герцогов, ярлов и ленников, что он охотился за ними в разных странах и всех их победил и убил в схватках и на поединках. Артуса же, как ему стало известно, превзошедшего их всех владениями и славой, он просит о дружеской услуге: пусть он срежет свою бороду и пошлет ему в знак уважения. Он же обещает оказать этой бороде почет и повесить ее выше всех других бород, ибо Артус, как он узнал, из всех королей самый знаменитый.
Услышав об этом, король Артус страшно разгневался. Он велит сказать великану, что скорее вступит с ним бой, чем отдаст свою бороду как последний трус.
Узнав, что король желает драться с ним, великан пришел в ярость. Он спешит к границе земель короля Артуса, чтобы сразиться с ним. Великан показал ему плащ, сделанный из королевских бород. Потом они сошлись в жестокой битве, которая длилась с утра до позднего вечера. В конце концов король победил его, отрубил ему голову и взял себе плащ. Своей храбростью король освободил от великана земли многих королей и баронов и отомстил ему за его высокомерие и жестокость.
Хотя это и не имеет прямого отношения к рассказу, я хочу вам сказать, что тот великан, которого убил Тристрам, был племянником того самого великана, что требовал бороды. Тристрам служил тогда испанскому королю. Испанский король очень испугался, когда великан потребовал у него бороду. Он сообщил о том своим друзьям, родичам и всем рыцарям, но никто не пожелал сразиться с великаном.
Едва Тристрам услышал, что никто не осмеливается вступиться за честь короля, он принял вызов на поединок, чтобы честь короля не пострадала. То был жестокий поединок для обеих сторон. Тристрам получил много серьезных ран, и все опасались за его жизнь и здоровье, но все же он убил великана. Ни об этом событии, ни о его ранах Исонда ничего не узнала, ибо ее окружали люди, завидовавшие Тристраму, а те, кто завидует другим, обычно замалчивают все хорошее и не рассказывают о славных и мужественных подвигах тех, кто превосходит их благородством, но зато любят обвинять невинных и клеветой на другого отвлекать внимание от собственных пороков. Ибо так говорил один мудрый человек71, научая своего сына: «Лучше вовсе не иметь товарищей, чем жить среди тех, кто тебе завидует». У Тристрама теперь множество друзей, которые служат ему и оказывают ему почести. Те же его товарищи, которые оставались при дворе короля Маркиса, на самом деле были ему скорее врагами, чем друзьями. Они распространяли о нем клевету и дурные слухи, хорошие же новости о Тристраме они скрывали из-за королевы, ибо им было известно, что она его любит.
Однажды королева сидела в своих покоях и пела грустную песню о любви, подыгрывая себе на арфе. В этот момент в комнату вошел Мариадок, богатый барон. Ему принадлежали многие огромные крепости и богатые замки в Англии. Он прибыл ко двору короля Маркиса, чтобы заслужить благосклонность королевы Исонды. Но она отвергает его любовь и называет его тщеславным и глупым. Много раз он добивался ее любви, но ни разу не удалось ему заслужить знаков внимания, равносильных перчатке72, ибо она никогда не поощряла его любви ни ласковым словом, ни обещаниями. Но он все же не покидает двор короля, ибо надеется смягчить королеву и добиться ее расположения своей настойчивостью. То был красивый рыцарь, но чересчур жестокий и честолюбивый. Он не отличался особой храбростью в бою, зато был известен своим пристрастием к женскому полу, а любимым его занятием было высмеивать других рыцарей и издеваться над ними.
Войдя в этот раз к королеве, он молвил:
— Госпожа, — сказал он, — когда слышишь тоскливую песню совы, невольно начинаешь думать о смерти, ибо уханье этой птицы возвещает смерть. И так как я слышу грустную и жалобную мелодию, надо думать, что кто-то расстался с жизнью.
— Да, — молвила Исонда, — ты прав. Я в самом деле желала бы, чтобы эта песня возвещала смерть. Сова, которая в своей печали нагоняет тоску на другого, и впрямь злая птица. Но раз ты боишься моих песен, возможно, она возвещает как раз твою смерть. Как сова всегда летает перед плохой погодой, так и ты всегда являешься с дурными вестями. Ты как зловещая сова, со своими злыми рассказами, насмешками и издевательством. Я уверена, что ты не пришел бы сюда, если бы у тебя была для меня хорошая новость.
Мариадок отвечает:
— Вы раздражены, королева, не знаю, чем, но глуп тот, кого смутят ваши слова. Пусть я сова, но ты всего лишь наложница. Умру я или останусь жить, я все же сообщу вам печальное известие. Тристрам, ваш возлюбленный, погиб для вас, он женился в другой стране. Вам следует подыскать себе другого возлюбленного, ибо он предал вас и пренебрег вашей любовью. Он женился на женщине красивее вас, королева, на дочери герцога Бретонского, и живет в большой роскоши.
Исонда отвечает:
— Ты всегда был волком или совой, ибо ты только и знаешь, что издеваться и насмехаться. И говорить дурно о Тристраме. Лучше я буду жить безо всяких радостей, чем отвечу на твои домогательства и удовлетворю твое тщеславие. Какие бы дурные вести ты ни распространял о Тристраме, пока я жива, я никогда не полюблю тебя и не сделаюсь твоим другом. Я скорее умру, чем стану поощрять твою любовь ко мне.
Вот в какой ужасный гнев привела королеву эта новость. Поняв это, Мариадок перестал ее мучить и пошел прочь. Он был потрясен тем, что королева отвергла его с таким презрением.
Одолеваемая гневом и мрачными предчувствиями, Исонда жаждет узнать, что в действительности случилось с Тристрамом. Узнав правду, она впала в великое отчаяние и безвыходную тоску. Плача, молвила она такие слова:
— Кому после этого можно верить? Чего стоят все любовные клятвы? Он обманул меня, женился в чужой стране!
И она снова в который раз проклинает судьбу, разлучившую ее с Тристрамом.
Тристрам тоскует, но старается быть ласковым и веселым, и не подает виду, будто его что-то тяготит и заботит. Чтобы отвлечься от тоски, он едет на охоту, куда его, как обычно, сопровождает сам герцог и его наиболее могущественные друзья. Там же были и Кардин, сын герцога, и двое других его сыновей, прекрасных юношей. Там же находились и самые богатые из герцогских ленников. Впереди них ехали охотники с собаками, и вот они доскакали лесом к морю и остановились на границе, чтобы осмотреться, ибо там проходила граница между землями, поэтому там часто происходили жестокие бои и жаркие схватки.
За той границей жил великан, весьма громадный и свирепый, по имени Молдагог73, коварный и хитрый. Достигнув границы, герцог молвил:
— Тристрам, мой лучший друг! — сказал он. — Здесь, у этого леса — граница нашего государства. Та сторона принадлежит одному великану, он живет там в своей пещере. Должен тебе сказать, что этот великан причинил мне много зла и даже изгнал меня из моих владении, но потом мы заключили мир с условием, что он не будет вступать на мои земли, а я не буду переходить через реку в его владения, без особой на то необходимости. Я строго соблюдаю это условие, ибо если я его нарушу, он захватит мои владения, разграбит и сожжет их и причинит много разрушений. Если он застанет моих людей в своих владениях, он имеет право их убить. Все самые могущественные из моих людей поклялись соблюдать это условие. Если же загнанная нами дичь или собаки заберутся туда, нам приходится бросать их, ибо нам воспрещено отправляться за ними и возвращать их обратно. Я запрещаю и тебе, Тристрам, переправляться через эту реку, ибо в таком случае ты будешь опозорен, обесчещен и убит.
Тристрам отвечает:
— Ей-богу, государь, у меня нет ни малейшего желания туда отправляться. Мне там нечего делать. Великан может поступать как ему заблагорассудится. Я не собираюсь вступать с ним в спор. Мне на мою жизнь хватит леса, который у меня есть.
Однако он взглянул вдаль, на лес, и увидел, что то был прекрасный лес, высокий, густой, состоящий из толстоствольных деревьев самых разных пород, в том числе таких, о которых он никогда и не слыхивал. Одной стороной лес выходил на берег моря, с другой стороны в него нельзя было попасть иначе как через реку, очень бурную и порожистую, которую герцог и великан условились не переходить. Герцог повернулся и подал руку Тристраму, и они поскакали бок о бок — ибо нет у герцога друга дороже Тристрама — и прибыли в замок, где, умывшись, сели за стол. Вслед за ними вернулись домой охотники с богатой добычей.
Тристрам и Кардин жили в большой дружбе. Они устраивали походы против врагов, засевших в их землях, и в жестоких схватках отбирали у них большие крепости и неприступные замки, ибо они были храбрейшими рыцарями, с которыми никто не мог сравниться — и шли к ним в войско богатые вельможи, ленники и рыцари, и таким образом государство их сильно окрепло. Они захватили город Нант и с помощью своих рыцарей завладели всеми замками, которые были в той округе, после чего могущественные вельможи заключили с ними союз, поклялись в верности, выдали заложников и обещали не нарушать мир.
Однако в перерывах между всем этим Тристрам по-прежнему грустит и тоскует по Исонде. И задумал он одну прехитрую штуку — благо времени у него достаточно, всем сердцем он любит Исонду и думает только о том, как ему послужить к ее прославлению.
Однажды Тристрам вооружился, словно для охоты. Он оставляет товарищей и охотников на опушке леса. В ложбине у него был спрятан закованный в броню конь. Достает он рог, садится на своего охотничьего жеребца и спешит туда, где у него спрятаны боевой конь и рыцарские доспехи. И вот, придав себе самый грозный и устрашающий вид, он садится на своего коня и скачет во весь опор к потоку, разделяющему владения герцога и земли великана. И видит он, что переходить вброд реку опасно, ибо река очень глубокая и быстрая, а оба берега крутые. Тогда Тристрам решается на отчаянный поступок: не зная, удастся ему выбраться или нет, он все же пришпоривает коня и заставляет его прыгнуть в реку. Вода накрывает их с головой. Тяжко пришлось Тристраму, уже не чает он остаться в живых. Все же он изо всех сил старается выбраться из воды. И вот, наконец, выехал на другой берег, соскочил с коня, передохнул немного, снял с него седло, стряхнул воду с седла и со своих доспехов.
Хорошенько обсохнув, он садится на коня и скачет в лес, подносит рог ко рту и трубит изо всей силы, как можно дольше, чтобы великан услышал звук рога. Дивится великан, что бы это могло быть, и спешит на звук, прихватив с собой огромную палицу из черного дерева.
Увидев Тристрама на боевом коне, в доспехах, великан страшно рассвирепел и возопил:
— Кто ты такой, мошенник, что явился сюда на коне и в полном вооружении? Откуда ты? Куда ты направляешься и что тебе надобно в моем заповедном лесу?
Тристам отвечает:
— Меня зовут Тристрамом, я зять герцога Бретонского. Я увидел твой лес и мне показалось, что он замечательно подходит для одного здания, которое я задумал построить, ибо я вижу здесь прекраснейший строевой лес и хочу в течение ближайших двух недель срубить самые высокие деревья, числом сорок восемь.
Когда великан услышал эти слова и до него дошел их смысл, он еще больше разъярился и воскликнул:
— Господи помилуй, — воскликнул он. — Если бы не моя дружба с герцогом, я убил бы тебя вот этой палицей, ибо ты вконец решился ума от спеси. Убирайся прочь из леса и будь доволен, что я отпустил тебя живым!
Отвечает Тристрам:
— Жалок тот, кто радуется твоей доброте. Я срублю столько деревьев, сколько мне заблагорассудится, и пусть тот из нас, кто победит другого, ими воспользуется.
При этих словах великан совсем рассвирепел. Он отвечает:
— Ты дурак и наглец, тебя распирает гордыня. Но на этот раз ты так дешево не отделаешься. Тебе придется отдать мне свою голову. Знай, что я не Урган, которого ты убил! Он был моим дядей, а тот великан, кого ты убил в Испании, был мой племянник. А теперь ты явился в Бретань, чтобы разорять мой лес. Но сперва тебе придется со мной сразиться. Если ты не слишком силен, пусть тебя защитит твой щит, когда я попаду в тебя моей палицей.
И он замахнулся палицей и метнул ее в него со страшной силой и яростью.
Но Тристрам увернулся и подбежал к великану, чтобы нанести ему удар мечом. Великан спешит поднять свою палицу, и тут завязалась между ними схватка. Бросился тогда Тристрам между великаном и палицей и хочет рубить ему голову. Но великан отшатнулся от удара, и меч ударил ему по ноге с такой силой, что нога отлетела далеко от туловища. И хочет Тристрам нанести великану второй удар по голове.
Тогда великан взмолился громким голосом:
— Господин! — молвил он. — Пощади мою жизнь! Я буду служить тебе верой и правдой. Я отдам тебе все мои богатства. Вся моя земля и все золото, какое у меня есть, будет твоим. Мне ничего не нужно, только сохрани мне жизнь. Отправь меня, куда захочешь, и делай со мной все, что тебе угодно.
Когда Тристрам понял, что великан просит пощады, он согласился принять услуги. Он заставил принести ему клятву верности и преданности, которую они оба скрепили затем рукопожатием. Тристрам выстругал для великана деревянную ногу и приладил ее к его колену. И вот уже великан шагает вслед за Тристрамом.
Великан показал Тристраму свои сокровища, но они его не соблазнили, ибо помыслы его пока что далеки от земных богатств. Молвил он великану, что не возьмет из его сокровищ больше, чем ему потребуется. А так как великан поклялся ему служить, Тристрам просит его позаботиться о принадлежащих ему сокровищах и хранить их у себя в замке. Они заключают еще один договор о том, что великан обещает повиноваться Тристраму и выполнять все его приказания. Договорились они, что Тристрам может распоряжаться лесом по своему усмотрению, и великан поклялся никому ни о чем не рассказывать. Великан проводил его к реке и показал, где можно перейти реку вброд, не слезая с коня. Тристрам сердечно простился с великаном и благополучно переправился через реку у подножья горы, так что Кардин его не заметил. Тристрам спешит ко двору и рассказывает, что проблуждал целый день в лесу, гоняясь за огромным кабаном, но так и не сумел добыть его, и что он очень устал, пробыв весь день на ногах, и теперь ему нужен отдых.
Поужинав, он идет спать к своей жене и долго лежит без сна, погруженный в глубокую задумчивость. Дивится Исодда, что с ним приключилось, и отчего он так горько вздыхает. Спрашивает она, какая тяготит его забота, что он не может заснуть. Она долго и нежно упрашивает его поделиться с ней своими огорчениями.
Тристрам отвечает:
— Меня действительно с самого утра смущает одно неприятное происшествие. Я встретил в лесу огромного кабана, нанес ему мечом две раны, но он все же ушел от меня, и это меня очень огорчило, и до сих пор я еще зол и расстроен. Я поскакал за ним, но он ни разу не остановился, и хотя я делал все, что было в моих силах, все же вечером ему удалось скрыться от меня в лесу. Прошу тебя, моя дорогая, не рассказывай о том никому, ибо я не хочу быть осмеянным или ославленным перед товарищами и всем двором. Это для меня большая досада, и завтра чуть свет я думаю отправиться в лес и осмотреть его хорошенько. Это задевает мою мужскую гордость и я знаю, что не смогу успокоиться, пока не добуду того кабана.
— Богу известно, что я буду хранить тайну, — молвила она. — Остерегайся других, а не меня.
Больше они в тот раз об этом не говорили.
Едва рассвело, Тристрам поднялся с постели и тайно уехал. Он благополучно переправился через реку и прибыл в замок великана. Великан в точности соблюдает договор, достает ему мастеров и все инструменты, и делает все, что только Тристрам ему приказывает.
Посреди леса, в самой густой его части, возвышалась куполообразная гора, в недрах которой был вырублен грот, покрытый изнутри искусной резьбой. Стены и потолок образовывали арку, покрытую изображениями листьев, птиц и животных. Арку поддерживали резные колонны, разукрашенные столь диковинно, что никто из жителей той страны не сумел бы выполнить подобной работы. Грот так был расположен в горе, что в него невозможно было попасть или выйти из него; только во время отлива можно было в него проникнуть, не замочив ног.
Грот этот был построен одним великаном74, прибывшим из Африки. Этот великан долго жил там и совершал набеги на жителей Бретани. Он опустошил почти все поселения до горы Михаила75, стоявшей на берегу моря. А как раз в то время Артус повел свое войско из Англии в Римское государство против императора Ирона76, несправедливо взимавшего с Англии дань. Высадившись в Нормандии, Артус узнал о великане и о том, какой великий вред он причиняет людям и что он опустошил почти всю страну. Изумился король, ибо это было неслыханно. Тот великан отнял также дочь у герцога Орсла77. Он захватил ее силой и увез. Ее звали Елена.78 Он держал ее в своем гроте. А так как она была прекрасна, он воспылал к ней плотской страстью. Но не будучи в силах добиться того, чего желал, ибо был слишком тяжел и огромен, великан раздавил ее, и она расплющилась под ним.
После этого герцог Орсл явился к королю Артусу и пожаловался ему на свою обиду и постигшую его утрату. Король Артус охотно выслушал его и соболезновал его несчастью. Как только наступил вечер, король тайно вооружился и, взяв с собой двух рыцарей, отправился на поиски великана. Наконец он нашел его, и они сразились в единоборстве. Это была жестокая битва, и королю прошлось немало потрудиться мечом, прежде чем он свалил великана. Однако великан, которого убил король, не имеет отношения к нашему рассказу, если не считать того, что он построил красивый грот, который так пришелся по вкусу Тристраму, словно был построен по его собственному желанию.
Тристрам рассчитывает в полной мере воспользоваться своим могуществом и велит изготавливать для него всевозможные произведения искусства. Он так умело скрывается от всех, что никто не знает, где он пропадает и чем занимается. Всякий раз он является туда рано, и возвращается домой поздно вечером. Целые дни он проводит за работой, которая занимает все его помыслы. Он велит покрыть стены грота панелями из лучшей древесины, расписать их прекрасными картинами и покрыть всю резьбу тончайшей позолотой. У входа в грот он приказал построить часовню из самого лучшего дерева, которого было там сколько угодно. Он велит обнести дом надежной оградой. В этом доме трудятся золотых дел мастера, и весь он покрыт позолоченной резьбой и сверкает изнутри и снаружи.
Много там было всяких мастеров. Но никто из них не знал всех планов Тристрама и не мог догадаться, зачем он построил эту часовню, в которой трудилось столько разных мастеров. Он так тщательно скрывал свой замысел, что никто не знал, чего он хочет и чего добивается, сверх того, что он сам показывал великану, доставлявшему ему золото и серебро.
Тристраму не терпится завершить постройку. Он весьма доволен подземным гротом, над которым трудятся плотники и золотильщики. Наконец все части изготовлены и остается только их подогнать. Разрешает тогда Тристрам мастерам отправиться домой. Он проводил их и дождался, пока они благополучно покинули остров, после этого каждый из них отправился восвояси.
Теперь у Тристрама нет других товарищей, кроме великана. Они вдвоем выполняют всю работу мастеров и соединяют детали отделки. Все расписано и вызолочено весьма искусно. И вот они увидели перед собой столь совершенное произведение строительного искусства, какое только можно было вообразить.
Посреди грота возвышалась скульптура. Ее лицо и тело были исполнены так искусно, что, глядя на нее, казалось, что она живая, и так изящно и тщательно выточена, что на всем свете нельзя было сыскать скульптуры прекраснее этой. Из ее уст исходил дивный аромат тончайших благовоний, наполнявший все помещение. Секрет этого запаха заключался вот в чем: под соском, со стороны сердца, Тристрам просверлил отверстие, за которым находилась коробочка, наполненная тонко измельченными травами, душистее которых не было на свете. От коробочки отходили две трубки, сделанные из чистого золота. Одна из этих трубок кончалась ниже затылка, там, где волосы переходят в шею, другая подобным же образом была подведена ко рту. Эта скульптура очертаниями, красотой и размерами так напоминала королеву Исонду, словно там стояла она сама, и была до того живая, как если бы состояла из плоти и крови. Эта скульптура была вырезана так превосходно и была облачена в пышные одежды, как и подобает королеве. Ее голову венчала отлично выкованная корона из чистого золота, усаженная драгоценными камнями самых разных цветов. На листке, украшавшем лоб,79 сверкал громадный изумруд, равного которому никогда не носил ни один король и ни одна королева. В правой руке статуя сжимала эмблему власти — медный жезл, изображавший пучок связанных прутьев, украшенный весьма искусной резьбой. Ножка жезла была покрыта позолотой и усыпана драгоценными каменьями. Золотые листики были сделаны из чистого арабского золота. К верхнему листику была прикреплена резная птичка, покрытая разноцветными перышками; крылышки у той птички трепетали, словно она была живая. Пышная мантия из лучшей пурпурной ткани была опушена белым мехом. В пурпур же она была одета потому, что этот цвет был символом страданий и печали, тягот и лишений, которые Исонде пришлось перенести по вине Тристрама. В правой руке80 она держала свой перстень, на котором были начертаны слова, сказанные Исондой при их прощании: «Тристрам, — молвила она, — возьми этот перстень в память о нашей любви, и не забывай о наших страданиях, горестях и лишениях, которые тебе пришлось перенести из-за меня, а мне из-за тебя». У ног ее находилась скамеечка, отлитая из меди, изображавшая фигурку злого карлика, оклеветавшего их перед королем. Ноги статуи упирались в грудь, словно топча его, он же лежал, опрокинувшись навзничь и как будто плакал.
Рядом со статуей Исонды находилась и ее услада — собачка, отлитая из чистого золота; она встряхивала головой и звенела колокольчиком, сделанным весьма искусно.
По другую сторону от карлика находилась другая скульптура, поменьше, изображавшая Брингветту, камеристку королевы. Она была столь же красива, как и сама Брингветта, одета в пышные одежды и держала в руке кубок с крышкой, который она с нежной улыбкой протягивала королеве Исонде. Кругом кубка шли слова, произносимые ею при этом: «Королева Исонда, возьми питье, приготовленное в Ирландии для короля Маркиса».
С другой стороны зала, у входа, Тристрам поместил огромную статую, изображавшую великана; казалось, что живой великан стоит в дверях на одной ноге, держа в обеих руках занесенную над головой железную палицу, защищая статую Исонды. На плечи великана была наброшена громадная косматая козья шкура, доходившая ему до живота, так что ниже пупка он был голым. Глаза великана были полны бешенства, он злобно скалился, словно грозя обрушить страшный удар на любого, кто осмелится войти.
По другую сторону двери стоял громадный лев, отлитый из меди. Он был сделан так искусно, что человек, смотревший на него, не сомневался в том, что он видит перед собой живого льва. Лев стоял на четырех лапах и бил хвостом статую, изображавшую сенешаля, который оклеветал Тристрама перед королем Маркисом.
Невозможно описать и перечислить все те хитроумные устройства, какими Тристрам велел снабдить скульптуры, воздвигнутые в гроте. Закончив все, что было у него к тому времени задумано, он оставляет грот на попечение великана и просит его как своего раба и слугу следить за тем, чтобы никто не мог туда проникнуть. Ключи же от грота и от часовни Тристрам взял себе. Он позволил великану распоряжаться остальными богатствами по своему усмотрению. Тристрам весьма доволен тем, что ему удалось сделать.
Закончив работу, Тристрам, как обычно, поскакал к себе в замок. Он ласков с друзьями, ест, пьет, спит в спальне своей жены, Исодды. Но он по-прежнему не испытывает телесного влечения к своей жене. Все же он тщательно скрывает от всех свое поведение и свои намерения, и все думают, что он живет с ней в супружестве, как и подобает. Исодда же такова по натуре, что таится от всех и не делится ни с родичами, ни с друзьями, хотя ей и очень хотелось знать, где Тристрам пропадал и что делал, когда он уезжал из дома и занимался изготовлением скульптур. Он выезжал из замка тайной тропой, так что никто его не видел, и скакал к гроту, и той же тропой возвращался. Всякий раз, приблизившись к скульптуре Исонды, он покрывал ее поцелуями, заключал ее в свои объятия, обвивал руками ее шею, как если бы она была живая, и вел с нею долгие беседы об их любви и страданиях. Затем проделывает то же с изображением Брингветты. Он перебирает в памяти все слова, какими он когда-либо обменялся с каждой из них. Он вспоминает малейшее развлечение, радость, наслаждение, которые когда-либо доставила ему Исонда, и каждое такое воспоминание приносит ему утешение, и тогда он целует статую. Но всякий раз, вспоминая о печалях, горестях и лишениях, которые ему пришлось испытать по вине тех, кто оклеветал его, он приходит в сильный гнев и жестоко расправляется с изображением злого сенешаля.
Тристрам вернулся в свой замок. Вскоре по стране разнеслась весть ад том, что синьор Тристрам намерен отправиться на богомолье. Он берет с собой свою свиту, Кардина и свою жену Исодду.
Кардин скачет справа от Исодды и держит ей поводья, и они беседуют о чем-то веселом и смеются. А так как они не обращали внимания на коней, те поскакали в разные стороны. Исодда схватилась за поводья и пришпорила коня. До этого она сидела боком, но тут она подняла ногу, и ее колени разошлись, а в этот момент конь поскользнулся и угодил в ручей. Вода плеснула ей между бедрами. Она вскрикнула и громко рассмеялась, от смеха не могла выговорить ни слова. Она смеялась в продолжении четверти мили, и все никак не могла остановиться.
Не зная причины ее смеха, Кардин решил, что она смеется над ним. Он решил, что ей стало известно о нем что-нибудь нехорошее, или что он совершил предосудительный поступок. Кардин же был одним из достойнейших рыцарей, учтивый и отважный, отзывчивый и галантный. Он испугался, что его сестра смеется над какой-нибудь допущенной им оплошностью. Он покраснел и принялся настойчиво расспрашивать ее:
— Что случилось? — спросил он. — Чему ты только что смеялась от всего сердца? Я хочу знать, над кем ты смеялась, над собой или надо мной? Если же ты не признаешься мне, знай, что ты навсегда лишишься моего доверия. Конечно, ты можешь солгать мне. Но если я не узнаю правды, я не смогу любить тебя как сестру.
Выслушала его Исодда и поняла, что если она не откроется ему, то навлечет на себя его ненависть и вражду. Молвила она тогда:
— Брат, — сказала она, — не придавай значения моему глупому смеху. Меня развеселил забавный случай, только что происшедший со мной. Когда конь внезапно оступился в ручей, я оказалась захваченной врасплох. Брызги коснулись моих ног в таком месте, какого еще никогда не касалась рука мужчины. Во всяком случае рука Тристрама еще никогда не поднималась так высоко. Теперь тебе известно то, что меня рассмешило.
Удивленный Кардин спрашивает:
— Что означают твои слова, Исодда? Разве вы с Тристрамом не спите в одной постели, как обвенчанные супруги? Неужели он живет как монах, а ты как монашенка? Он поступает с тобой неучтиво, если не старается коснуться твоего обнаженного тела, лежа с тобой в постели, за исключением тех случаев, когда он предается с тобой любовным утехам.
Исодда молвит:
— Он никогда не предается со мной никаким любовным утехам, если не считать того, что он целует меня перед тем, как нам обоим заснуть, да и то не всегда. О супружеской жизни я знаю не больше, чем непорочная дева.
Молвил тогда герцог:
— Я полагаю, есть нечто, что волнует его больше, чем твоя девственность, — видно, он тоскует по другой. Знай я это раньше, ему никогда не пришлось бы лечь в твою постель.
Исодда отвечает:
— Никто не может порицать его за это. Я надеюсь, — молвит она, — что тут другая причина. И раз он живет такой жизнью, я не хочу, чтобы вы предъявляли ему за это какие-либо обвинения.
Известие о том, что сестра его до сих пор девственница, доставило герцогу большое огорчение. Он решил, что Тристрам не желает иметь наследника в их роду и тем самым наносит оскорбление ему и всему его роду. Он скачет нахмурившись и больше не расспрашивает Исодду, ибо не хочет, чтобы их разговор был услышан спутниками. Вскоре они прибыли к святому месту. Помолившись и исполнив положенный обряд, они веселой гурьбой поскакали обратно.
Кардин гневается на Тристрама, своего товарища, однако ничего не говорит ему. Тристрам не может понять, почему Кардин стал вдруг с ним таким угрюмым, в то время как раньше он имел обыкновение во всем с ним советоваться. Сильно озабоченный, Тристрам размышляет, как ему дознаться о причине такого поведения, и в чем его обвиняют.
Однажды Тристрам спрашивает у него:
— Друг, что случилось? Не обидел ли я вас чем-нибудь? Я чувствую, что вы на меня сильно гневаетесь. Скажите мне прямо, в чем причина, чтобы я мог оправдаться, если меня обвиняют несправедливо. Я слышу, что вы плохо отзываетесь обо мне и в моем присутствии, и за моей спиной, но вряд ли можно считать доблестью и геройством то, что вы меня ненавидите и оскорбляете, в то время как я не совершил ничего дурного.
Как ни рассержен был Кардин, все же он отвечает ему учтиво:
— Изволь, я скажу тебе, — молвил он. — Да, я тебя ненавижу, и никто не вправе осуждать ни меня, ни моих друзей и родичей, если мы все станем твоими врагами — если только ты не пожелаешь исправиться, ибо ты унизил нас перед всем двором и за его пределами и нанес нам тяжкое оскорбление. Ты погнушался непорочностью моей сестры, и тем оскорбил всех ее друзей и родичей, ибо она происходит из столь знатного рода, что любой благородный и учтивый рыцарь счел бы за честь жениться на ней. И захоти ты любить ее как свою жену и жить с ней, как подобает супругам, ты не уронил бы своего достоинства неравным брачным союзом. Но теперь нам ясно, что ты не хочешь иметь законного наследника из нашего рода. И если бы мы не поклялись с тобой в вечной и нерушимой дружбе, тебе пришлось бы дорого поплатиться за оскорбление, какое ты нанес моей любимой родственнице. Во всем моем государстве не найдется равной ей по красоте и учтивости и всем тем достоинствам, какие полагается иметь придворной даме. Как ты осмелился взять ее в супруги, если не собирался жить с ней, как муж с женой?
На его упреки Тристрам отвечает гневно и сурово:
— Я не сделал ничего неподобающего. Ты расхваливаешь ее красоту, учтивость, знатность и прочие достоинства. Знай же, что у меня есть возлюбленная, и она столь прекрасна, родовита и учтива, столь славна и богата, что ее камеристке больше пристало быть женой прославленного короля, чем твоей сестре Исодде — хозяйкой замка, так прекрасна и воспитана, знатна и состоятельна эта камеристка. Из этого ты можешь заключить, сколь могущественна и достойна поклонения госпожа, которой прислуживает камеристка. Я это говорю вовсе не затем, чтобы унизить тебя или твою сестру, ибо я считаю твою сестру прекрасной и учтивой, высокородной и богатой. Но она не может сравниться с той, что превосходит всех женщин из числа ныне живущих. К ней устремлены все мои помыслы, так что у меня нет сил любить эту.
Молвил тогда Кардин:
— Твои выдумки и увертки тебе не помогут, если ты не покажешь мне ту жену, которую ты так превозносишь. Но если она не так прекрасна, как ты утверждаешь, я заставлю тебя доказать свою правоту на поединке, если ты того захочешь, в противном случае распростись с жизнью. Если же она такова, какой ты ее описываешь, ни я, ни мои родственники не будут преследовать тебя.
Его горячность и гнев Тристраму понятны. Он не знает, как ему поступить, ибо он любит Кардина больше всех своих друзей, он ни за что не хочет огорчать его — и к тому же опасается, что Кардин расскажет то, что от него узнает, своей сестре. Если же он не скажет, он погиб, опозорен и обесчещен, независимо от того, прав он или нет, ибо герцог может умертвить его с помощью хитрости.
И он молвит:
— Кардин! — молвил он. — Лучший мой друг! Ты ввел меня в это государство, благодаря тебе мне удалось добиться почета и славы. Если же я нанес тебе обиду, ты вправе покарать меня, как найдешь нужным. Но я бы не хотел, чтобы между нами воцарились раздражение и недоверчивость из-за поступка, который я мог совершить, сам того не желая. Раз уж ты хочешь узнать и выведать у меня мои намерения и мою тайну, о которой никому, кроме меня, неизвестно, и раз ты хочешь своими глазами увидеть прекрасную даму и ее лицо, великолепие ее одежды и пышность окружения, заклинаю тебя нашей дружбой, не выдавай этой тайны и моего секрета ни твоей сестре, ни кому-либо другому, ибо я не могу допустить, чтобы она или кто-либо другой о том узнали.
Ответил тогда Кардин:
— Вот моя рука; клянусь, что не выдам того, что ты хочешь скрыть, и никто о том не узнает, если ты сам того не захочешь. Говори же.
И они крепко пожали руки друг другу в знак того, что Кардин будет хранить молчание о том, что ему поведает Тристрам.
Однажды рано утром они тайком собираются в путь. Никто в замке не догадывается, куда они задумали отправиться.
Едва рассвело, они выехали из замка и поскакали через леса и безлюдные равнины, пока не достигли реки в том месте, где был брод. Тристрам не скрывает своего намерения переправиться на тот берег. Не успел он войти в воду, как Кардин встревожено окликнул его:
— Тристрам! — крикнул он, — что ты собираешься сделать?
Тристрам отвечает:
— Я хочу переправиться на тот берег и показать тебе, что обещал.
Рассердился тогда Кардин и говорит Тристраму:
— Ты задумал предать меня и выдать в руки великану, злобному извергу! Он убивает любого, кто там появляется. Ты что же, забыл наш уговор и клятву, которую ты мне дал? Если мы переберемся на тот берег, живыми нам оттуда не уйти.
Видит Тристрам, что он сильно испуган. Достал он тогда свой рог и дунул в него изо всей силы четыре раза, вызывая великана. В тот же миг на откосе противоположного берега появился разъяренный великан. Потрясая палицей, он взревел, обращаясь к Тристраму:
— Чего ты хочешь от меня, и зачем так нетерпеливо зовешь?
Тристрам отвечает:
— Прошу тебя, позволь этому рыцарю следовать за мной, куда я укажу, и брось свою палицу.
Великан немедленно повиновался. Тогда Кардин перестал бояться, пересек поток и подъехал к Тристраму. Тут Тристрам рассказывает ему о том, как он впервые встретился с великаном, о том, как они сражались и как он отрубил великану ногу. Они трогаются в путь и прибывают к подножию горы. Тут они спешиваются и идут к садовой калитке. Тристрам отпирает часовню, и воздух наполняется дивным ароматом благовоний, бальзама и чудесных трав, которых там было во множестве. Увидев статую великана у самых дверей, Кардин пришел в такой ужас, что едва не лишился рассудка, ибо он решил, что Тристрам предал его, и великан сейчас убьет его своей занесенной над головой палицей. И от страха и сильного запаха, наполнявшего помещения, он так ослабел, что без чувств рухнул на землю.
Тристрам поднял его с земли и молвил:
— Пойдем же! Сейчас я покажу тебе девушку, камеристку могущественной госпожи, которую я люблю и о которой я тебе много рассказывал.
Но Кардин никак не может оправиться от страха; он еще не пришел в себя и почти потерял рассудок. Увидев фигуру, он решил, что она живая. Такой жуткий страх навел на него великан — в особенности его налитые яростью глаза — и потому ему и показалось, что перед ним не статуя, а живая девушка. Тристрам же приблизился к скульптуре Исонды, он обнимал ее, целовал, беседовал с нею вполголоса, шептал ей на ухо и при этом тяжко вздыхал. Видно было, что он сильно любит.
Наконец Тристрам обратился к статуе:
— О, моя прекрасная возлюбленная, — молвил он, — любовь к тебе сделала меня больным, ибо нет у меня другой страсти и других желаний, как только выполнять твою волю и твои желания.
Беседуя с ней, он то впадал в глубокую тоску и безысходное отчаяние, то снова был полон нежности.
Кардин, на которого все увиденное произвело сильное впечатление, обращается к Тристраму!
— Тристрам! — молвит он, — Я тоже желал бы сделаться здесь своим человеком, раз здесь живут такие прекрасные дамы. Я убедился теперь, что твоя любовь прекрасна; поделись же со мной частичкой своего счастья, позволь мне сделаться возлюбленным той, которая прислуживает королеве! Если ты не сдержишь слова, которое ты мне дал перед тем, как нам отправиться в путь сюда, я буду считать тебя обманщиком и тебе придется ответить передо мной за нарушение клятвы.
В ответ Тристрам взял его за руку, подвел к фигуре Брингветты и молвил:
— Скажи, разве не правда, что эта госпожа прекраснее твоей сестры Исодды? В том, что это не пустые слова, ты можешь убедиться собственными глазами!
Кардин отвечает:
— Вижу я, — молвит он, — что эти дамы божественно прекрасны, поэтому не подобает тебе одному наслаждаться их красотой. Мы с тобой давние друзья и должны вместе служить им обеим.
— Согласен, — отвечает Тристрам, — Я выбираю королеву, тебе же готов уступить девушку.
Кардин отвечает:
— Благослови тебя бог за твою доброту. Ты настоящий друг и надежный товарищ.
Он увидел золотой кубок в руке у девушки и, решив, что там вино, хотел было взять его у нее. Но кубок был так прочно и искусно прикреплен к руке, что как он ни старался, ему не удалось его высвободить. Тут только он увидел, что обе фигуры были ненастоящие и принялся осыпать Тристрама упреками:
— Ну и хитер же ты, — молвил он. — Ловко ты меня надул, своего верного товарища и лучшего друга. Теперь, если ты откажешься показать мне тех, чьи изображения стоят здесь, я буду считать тебя обманщиком, нарушившим уговор. Если же ты покажешь мне дам, равным этим по красоте и достоинству, я охотно признаю твою правоту, и поверю тебе. Я хочу, чтобы ты уступил мне девушку, как ты уступил мне ее изображение.
Тристрам отвечает:
— Согласен, если ты сам не изменишь своему слову.
И они снова пожали друг другу руки и поклялись друг другу в верности и беззаветной службе. Потом Тристрам показал Кардину все убранство помещения: роспись на стенах, скульптуры, золоченую резьбу, драгоценные камни в роскошной оправе. Все это было сделано необычайно искусно. Дивился Кардин, как удалось Тристраму добиться такого мастерства. Наконец Тристрам наложил засовы, и они отправились в обратный путь.
Отдохнув несколько дней дома, они собираются в путешествие к святым местам. С собой они берут по посоху и по котомке; вместе с ними должны поехать два близких родича, красивые, смелые юноши, искушенные в боях и придворных обычаях. Они берут с собой также все свое оружие. Придворным же и всем остальным они объясняют, что берут с собой оружие для защиты от диких зверей, а также алых людей, которые могут встретиться в чужих краях. Затем они прощаются с друзьями и отправляются в путь. Они едут в Англию. Они жаждут поскорее увидеть своих возлюбленных, Тристрам — Исонду, а Кардин — Брингветту.
Вскоре Тристрам и Кардин добрались до города, в котором король Маркис должен был остановиться на ночлег, и так как Тристраму хорошо были знакомы эти места, они поскакали навстречу королевскому отряду, но не по той дороге, а тайными тропинками, и вот на дороге уже показался король в сопровождении многочисленной свиты. Король проскакал мимо, и тут они увидели отряд королевы. Они соскочили с коней, оставив их на дороге под присмотром оруженосцев, а сами приблизились к карете, в которой сидела Исонда вместе со своей камеристкой Брингветтой. Они подошли совсем близко к карете и учтиво приветствовали королеву и ее прислужницу. В тот же миг узнала Исонда Тристрама, и нахмурилась, ибо горько ей стало за великую любовь, так долго связывавшую их обоих. Брингветта же, наоборот, взглянула на Кардина очень приветливо. Королева испугалась, что рыцари из ее отряда могут признать Тристрама, если они задержатся на дороге, и тогда она сняла перстень, который когда-то служил им условным знаком, и бросила его Тристраму со словами:
— Возьми это, незнакомый рыцарь, найди себе какое-нибудь пристанище и не задерживай нас больше, поезжай прочь!
Тристрам увидел перстень и тотчас признал его. Он понял слова королевы и повернул назад, к своим оруженосцам, а вслед за ним Кардин. Они держались поодаль от королевского отряда, не выпуская его в то же время из виду. Король прибыл в замок, где он должен был заночевать, и после роскошного ужина королева удалилась в предназначенные ей покои, где она собиралась выспаться и отдохнуть; вместе с ней пошла спать Брингветта и девушка, прислуживавшая им обеим. Король же спал в других покоях вместе со своими приближенными.
И вот король заснул, а вместе с ним и вся его свита. Тристрам же в это время находился в укромном месте в лесу, неподалеку от замка. Они с Кардином велят оруженосцам ждать их и стеречь их лошадей и оружие до их возвращения, а сами, переодевшись и изменив до неузнаваемости свою внешность, тайно пробираются к дворцу; они выведывают, где находятся покои королевы, достигают их незамеченными и осторожно стучатся в двери. Королева Исонда посылает служанку узнать, не нищий ли какой пришел за подаянием; служанка открыла дверь — Тристрам, низко поклонившись, почтительно приветствует ее, вручает ей перстень, полученный им от Исонды, и просит передать его ей. Королева тотчас узнает свой перстень. Глубоко вздохнув, она приказывает ввести Тристрама и его спутника в свои покои. Войдя, Тристрам сразу бросается к Исонде и целует ее горячо и нежно. Кардин же подошел к Брингветте, обнял ее и поцеловал с большой сердечностью. Когда они намиловались друг с другом, служанке принесла им напитки и много всякого угощения; и Кардин в ту же ночь заключает в свои объятия свою милую Брингветту. Однако она подкладывает ему под голову шелковую подушку, расшитую хитрым колдовским узором; он тут же засыпает и ни разу за всю ночь не просыпается. Тем не менее эту ночь Кардин и Брингветта провели вместе, в одной постели.
Проснувшись поутру, Кардин начинает осматриваться и вспоминать, где он находится. Обнаружив, что Брингветта уже встала, он понимает, что его обманули. Исонда пытается отвлечь его шутливыми разговорами, но он очень зол на Брингветту и почти не отвечает на шутки Исонды. Несмотря на это, день они провели все вместе в большой дружбе и согласии.
Вечером они отправились спать. И снова Брингветта уложила Кардина спать точно так же, как и прошлой ночью. И как и в тот раз, он проснулся только утром.
Когда наступила третья ночь, Исонда приказала Брингветте, чтобы та перестала обманывать Кардина, и на этот раз ничто не помешало им насладиться друг другом. Тристрам и Кардин так долго оставались все вместе со своими милыми, предаваясь сладостным утехам, что завистники обнаружили их присутствие. Однако их успели предупредить, и они поспешили тайно скрыться. Они долго разыскивали свое оружие и своих лошадей, но все их поиски были напрасны.
Сенешаль Мариадок первым заметил их лошадей. Но слуги Тристрама, охранявшие лошадей, поняв, что их обнаружили, быстро вскочили в седло и помчались прочь. Они захватили с собой оружие и щиты обоих рыцарей. Они слышали позади себя крики преследователей и стук копыт. Мариадок, который подскакал к ним ближе, чем все остальные, увидел убегающих оруженосцев и решил, что это Тристрам с Кардином. Он громко окликнул их:
— Уйти вам все равно не удастся! Придется вам расстаться с жизнью, а ваши трупы останутся здесь в залог. Стыд и позор таким рыцарям, которые убегают от своих преследователей! Рыцарям короля не пристало бежать даже от страха смерти. Насколько мне известно, вы возвращаетесь от своих возлюбленных. Каково же им будет узнать, что вы их так опозорили!
Такие слова кричал им вслед сенешаль, но оруженосцы мчались, не останавливаясь.
В конце концов сенешалю и его людям надоело их преследовать, и они повернули назад, чтобы поскорее сообщить королеве и Брингветте, ее служанке, о случившемся происшествии. По дороге они долго потешались над Тристрамом и Кардином. Прибыв в замок, Мариадок принялся осыпать насмешками Брингветту, говоря:
— Этой ночью в твоей постели ночевал самый жалкий и трусливый рыцарь из всех, какие только были на свете. Поделом тебе, что у тебя такой возлюбленный, который убегает от рыцарей, словно заяц от стаи борзых. Я долго и громко кричал ему вслед, прося, чтобы он обождал меня, но он не осмелился даже оглянуться. До какого же позора ты унизилась, что позволила обесчестить себя такому негодяю, наградила своей благосклонностью столь трусливого рыцаря! И всегда тебя предавали и дурачили, поэтому ты никогда не внушала мне симпатии и расположения.
Заслышав такие издевательские и ехидные речи, Брингветта сильно разгневалась81 и молвила:
— Храбр он или труслив, а я все же предпочту иметь его своим любовником, чем тебя с твоей обманчивой красотой. Дай бог, чтобы ему не удалось больше никого подчинить своей власти, если он оказался трусливее тебя. Разумеется, он проявил малодушие, если бежал от тебя. Но не тебе осуждать его: твоя трусость всем известна. Пусть ты считаешь, что он бежал от тебя; даст бог, тебе придется узнать, хотел ли он бежать от тебя или нет. Ей-богу, мне трудно поверить как в то, что он бежал от тебя, так и в то, что ты осмелился приблизиться к нему открыто и с боевыми намерениями. Кардин человек сильный и отважный. Он доблестный рыцарь, и он не побежит от тебя, как борзая не побежит от зайца или лев от козла!
Мариадок отвечает:
— Оба они бежали, как трусы. А кто такой этот Кардин, откуда он взялся? Конь под ним был в яблоках, а щит новый, весь золоченый и украшен листьями. И если мне доведется с ним встретиться во второй раз, я узнаю его копье и герб.
Поняла Брингветта, что он в самом деле узнал его щит, герб, коня и оружие. Она ушла от него глубоко удрученная. Найдя Исонду, свою госпожу, которая сидела и горевала о Тристраме, она обратилась к ней со словами, полными боли и гнева:
— О, госпожа, — молвит она. — Я умираю от огорчения и обиды. На свое несчастье я узнала тебя и Тристрама, твоего возлюбленного. Из-за вас я лишилась родных и друзей, родины, и по причине вашей глупости я потеряла свою невинность. Богу известно, что я поступила так ради твоего блага, хотя мне ничего от этого не было, кроме вреда. Ах, Тристрам, подлый предатель! Чтоб ему сегодня же погибнуть бесславной смертью! Ибо из-за него я опозорена впервые в жизни! Вспомни, как ты хотела тайно убить меня в лесу, словно воровку! Не по твоей милости твои рабы сжалились надо мной. Но лучше бы мне было испытать их ненависть, чем твою любовь! И какая же я была дура, что и после того все еще верила тебе и любила тебя!
И она еще долго осыпала королеву упреками, вспоминая разные случаи из их совместной жизни и обвиняя ее во всех своих несчастьях и во всем, что случилось им обеим перенести в жизни.
Горько Исонде оттого, что Брингветта так рассержена и опечалена, что даже хочет лишить ее своей дружбы — та самая Брингветта, которая всегда была так добра к ней, столько лет безупречно ей служила и так ревностно охраняла ее честь. От ее недавней веселости не осталось и следа.
Видно, что она раздражена и глубоко страдает, она бранит королеву, осыпает ее оскорблениями, жестоко издевается над ней. Однако еще больше огорчает Исонду, что ей нечего возразить Брингветте. Тяжко вздыхает Исонда и молвит в тоске:
— Несчастная я! До чего же жалка моя участь! Для чего послал мне господь такую долгую жизнь, если мне суждено прожить ее на чужбине и не знать ничего, кроме страданий!
Она жестоко корит Тристрама, обвиняя его во всех своих невзгодах, злоключениях и горестях, которые ей пришлось здесь перенести, и в том, что Брингветта разгневалась на нее и больше не дорожит их дружбой. Однако Брингветта все же обещала, что ничего не расскажет королю про Тристрама, и Исонда немного успокоилась.
Тристрам и Кардин живут в лесу. Тристрам ищет способ, как ему увидеться с королевой Исондой и Брингветтой. И вот он дает клятву, что не вернется, пока не проведает королеву. Он простился с Кардином, своим товарищем, и отправился той же дорогой, по которой прибыл. Он нарвал травы, пожевал ее, и вот лицо его распухло, словно от болезни, руки и ноги почернели, а голос охрип, он стал похож на прокаженного, и никто не смог бы его узнать. Он взял в руки кружку, подаренную ему Исондой в первый год их любви, и отправился к замку короля. Встав у ворот замка, он начал внимательно прислушиваться к разговорам о том, что происходило в замке, делая вид, что просит подаяния.
Наступил день праздника, и король отправился в собор, а вслед за ним и королева. Видя это, Тристрам поспешил туда со своей кружкой и затряс ею изо всех сил, прося милостыню. Он следует по пятам за королевой и старается подобраться к ней как можно поближе. Знатные рыцари, сопровождавшие королеву, не могут взять в толк, что понадобилось прокаженному, они бранят его, отталкивают прочь. Однако ему все же удается протиснуться к королеве благодаря своей настойчивости — вздумай он пустить в ход силу, с ним бы тут же жестоко расправились, — но его снова грубо отшвыривают и грозятся поколотить. Он же не хочет отстать от них, просит, и ни угрозы, ни побои не могут заставить его повернуть назад. Он упорно зовет королеву. Она идет медленно, погруженная в печальные думы. Но вот ее рассерженный взор останавливается на лице прокаженного. Она вздрагивает: кто этот человек? По кружке она узнает Тристрама. С трудом овладев собой, она снимает с пальца золотой перстень, но как передать его Тристраму? Тогда она бросает перстень ему в кружку. Брингветта же, которая была тут же, признала Тристрама по его росту и сердито закричала на него:
— Дурак, негодяй, куда ты лезешь? Как ты смеешь приближаться к ленникам короля, невежа! Это надругательство над королевским двором!
Затем она молвила, обращаясь к Исонде:
— Что это с тобой? Дарить таким людям подарки, в которых ты отказываешь знатным людям! Зачем ты дала этому человеку золото? Послушайся меня, не давай ему ничего, ибо он плут и мошенник.
Подозвав нескольких человек из числа злейших врагов Тристрама, она велела им прогнать его из церкви, и они безжалостно вытолкнули его на улицу. Он же стерпел это.
Тристрам узнал, что Брингветта зла на него, и королева Исонда тоже, и обе обвиняют его в каких-то позорных поступках. В глубине замкового сада был каменный дворец, сильно запущенный и разрушенный от времени. Там-то, среди развалин этого дворца и скрывался Тристрам, оплакивая свои несчастья, подавленный лишениями и неудачами. Он призывает смерть, ибо нет около него никого, кто захотел бы помочь ему.
Королева Исонда бродит в задумчивости. Она проклинает те дни, когда она так горячо любила Тристрама.
Выслушав, как обычно, новости, король и королева садятся ужинать. Король в тот вечер был очень весел и желал развлечений. Исонда же сидела грустная и задумчивая. Случилось так, что садовник, присматривавший за садом и садовыми постройками, в тот вечер долго не мог уснуть, ибо на улице был сильный холод, и он продрог до костей. И просит свою жену развести огонь в очаге, чтобы он мог согреться. Она вышла в сад набрать сухих веток, и подошла к тому месту, где, прижавшись к стене, спал полуживой от стужи Тристрам. Обшаривая землю в поисках веток, она наткнулась на его плащ, насквозь отсыревший от дождя и снега. Она очень испугалась, приняв его за разбойника, ибо она знала, что туда обычно никто не ходит. Она спросила его, кто он и откуда, и он назвался ей и рассказал, почему он там скрывается. Садовник, ее муж, очень любил Тристрама, ибо Тристрам сделал ему много добра, когда был в Англии. Узнав, что Тристрам находится поблизости, садовник вышел к нему и проводил к себе домой, где для него затопили очаг и дали ему постель и все необходимое.
Королева Исонда зовет к себе Брингветту и начинает умильно упрашивать ее:
— Сжалься над Тристрамом, пойди к нему и утешь его в его горе — ибо он умрет, если никто не придет к нему на помощь! Ибо я люблю его и никогда не смогу разлюбить.
Брингветта отвечает:
— Не дождется он от меня утешения — пусть он лучше умрет. Довольно с меня потворствовать вашему греху! Он предал и опозорил меня.
Исонда отвечает:
— Не подобает тебе спорить со мной, возражать мне и обвинять меня. Богу известно, как я раскаиваюсь в том, что я тебе сделала, и потому я прошу тебя, пойди к нему и помоги ему.
Она так долго и так жалобно умоляла Брингветту, что та не могла ей отказать, встала и пошла туда, куда она ей указала. Придя, она застала Тристрама в великом унынии и печали из-за того, что произошло. Он спросил ее, за что она на него так рассердилась. В ответ она высказала ему много справедливых упреков. Он пообещал ей, что его друг Кардин немедленно прибудет, чтобы смыть с себя все обвинения, это ее утешило, она поверила в то, что он не виноват, и повела его в покои королевы, которая встретила его с великой радостью и любовью. Он провел там ночь и был очень счастлив. Утром они простились в великой печали.
Тристрам нашел Кардина, своего друга, и они договорились отправиться в замок короля, изменив до неузнаваемости свою внешность, и там дожидаться удобного случая.
Вскоре король устраивает торжество, на которое прибывает великое множество народа, богатых и бедных. После того как все насытились и столы были вынесены из зала, начались развлечения и разные игры. Сначала были состязания в прыжках, которые назывались «валейс»82. Затем перешли к метанию дротиков и тому подобным играм. Тристрам превзошел всех присутствующих в ловкости и выносливости, и Кардин уступал ему разве что самую малость. Во время игр один из прежних друзей Тристрама узнал его, и незаметно дал ему двух боевых коней, резвее которых не было в конюшнях короля, да и во всей Англии, и к тому же привыкших носить броню. Он боялся, что их узнают и схватят. Затем начался турнир. Тристрам и Кардин были опытными воинами и храбро сражались; они сбросили многих с коней, совершив при этом противозаконный поступок: убили двух самых ретивых рыцарей, какие были в этой стране. Кардин собственноручно уложил Мариадока — так он отомстил ему за то, что он оклеветал его, говоря, что будто бы он бежал от сенешаля.
Они спешат скрыться и мчатся во весь опор к морю. Но жители Корнуэльса снарядили за ними погоню. Внезапно повернув коней, они перебили всех, кто успел подскакать к ним, затем помчались навстречу остальным и убили многих из них. Однако они не собирались их преследовать. Тристрам и Кардин всходят на судно, поднимают парус и плывут в открытое море. Они рады, что так удачно отомстили.
Они высадились в Бретани, и были с радостью встречены друзьями и всем родом. Они часто отправлялись на охоту или турниры. Повсюду они одерживали победы, и слава об их доблести, мужестве и рыцарских подвигах разнеслась по всей Бретани. Часто ездили они туда, где находились статуи, чтобы отвлечься от тоски и побывать с теми, кого они так горячо любят.
Однажды, возвращаясь домой, они выезжают из леса и видят рыцаря на светло-гнедом коне, скачущего им навстречу. Кто он такой и почему он так торопится? У рыцаря благородная осанка, на нем богатые доспехи, все в золоте и сделанные очень искусно. Роста он был могучего, сложения крепкого, и прекрасен лицом. Тристрам и Кардин решают подождать его и выяснить, кто он и откуда. Вскоре он подъехал к ним. Он учтиво приветствовал их, и они отвечали ему, как подобает благородным рыцарям. Они спросили его, кто он, откуда и зачем он так быстро скачет.
Рыцарь отвечает:
— Я ищу человека по имени Тристрам.
Тристрам спрашивает:
— По какому делу он тебе нужен, зачем ты его ищешь? Он находится рядом с тобой. Если хочешь примкнуть к его свите, можешь ехать с нами. Нам будет веселее.
Тот отвечает:
— Как раз этого я и хочу. Я здешний рыцарь, живу у самой границы Бретани, а зовут меня Тристрам-карлик — как видите, это имя совсем мне не подходит, ибо я высок ростом, и у меня был богатый замок и красивая и знатная жена, которую я очень любил. Но прошлой ночью ее насильно отняли у меня, вот почему я в таком гневе и печали. Я не знаю, что мне теперь делать, если никто не окажет мне поддержки. Потому я и прибыл к тебе, ибо ты человек славный, отважный и умный, любимый друзьями и к тому же беспощадный к врагам. Я нуждаюсь в твоем добром совете и помощи. Верни мне мою супругу, и я буду твоим верным вассалом до самой смерти.
Тристрам отвечает:
— Я охотно помогу тебе. Поезжай с нами и проведи эту ночь у нас. Утром я отправлюсь с тобой.
На рассвете Тристрам и его товарищи выступили в поход, возглавляемые вчерашним незнакомцем, и мчались, не останавливаясь, пока не достигли замка, захваченного злым и надменным рыцарем. С ним были его семь братьев, все жестокие и кровожадные.
Не доезжая до замка, Тристрам и его товарищи сошли с коней и стали ждать. Вскоре после полудня из замка выехали двое братьев. Заметив прибывших, они с горячностью и злобой устремились им навстречу. Завязалась битва, кончившаяся тем, что Тристрам с товарищами убили обоих братьев. Однако один из них успел кликнуть боевой клич. Услышав его, те, кто находились в замке, поспешно вооружились и поскакали к месту битвы. Их противники защищались с отчаянной храбростью. То была жестокая сеча. Тристрам и его товарищи убили всех семерых братьев и более сотни их пеших воинов. В этой битве пал Тристрам-карлик, а сам Тристрам был ранен отравленным мечом. Тому же, кто нанес ему эту рану, пришлось дорого за то поплатиться, ибо Тристрам убил его.
Рана его оказалась столь опасной, что он с трудом добрался до своего замка. Были созваны все врачи, каких только нашли в той стране, но все они были бессильны помочь ему, ибо они не умеют лечить отравленные раны и вытягивать яд наружу, как это необходимо.
Тристрам хиреет с каждым днем, ибо никто не в состоянии помочь ему. Яд уже разлился по всему его телу и всем членам. Тужит Тристрам, понимая, что если в ближайшее время не получит он помощи, то скоро умрет.
Только один человек мог бы помочь ему: его возлюбленная, королева Исонда, окажись она здесь. Самому же ему до нее уже не добраться. И он просит позвать к нему Кардина и хочет говорить с ним наедине.
Такое распоряжение Тристрама весьма удивило его жену Исодду. «Уж не хочет ли Тристрам стать монахом или послушником?» — подумала она и решила узнать, о чем они будут совещаться. И она велела людям следить, чтобы никто не вошел к ней, а сама встала за стеной, к которой была придвинута постель Тристрама, и стала слушать.
Тристрам приподнялся на изголовье постели, Кардин сел возле него, и они оба заплакали. Они вспоминают свою любовь и свое долгое боевое товарищество, свои ратные подвиги и турниры. Обоим ясно, что вскоре предстоит им расстаться друг с другом, и они не могут удержаться от слез.
Но вот Тристрам заговорил:
— Если бы я был у себя, в своей стране, я нашел бы кого-нибудь, кто оказал бы мне помощь. Но здесь, в этой стране, никто этого не умеет. Никто не в силах помочь мне, и оттого я умираю. И все же я знаю, кто сумел бы мне помочь и исцелить меня: Исонда, королева английская. Если бы она узнала, что я болен, она нашла бы какое-нибудь средство, ибо у нее к тому делу большая охота и разумение. Нет никого, кто так преуспел в искусстве врачевания и в других искусствах, какие подобает знать благородной даме. Но я не могу придумать, как известить ее о моей болезни. Я уверен, что если бы она узнала, она явилась бы сюда с каким-нибудь целительным снадобьем. Прошу тебя, Кардин, мой товарищ, во имя нашей дружбы: поезжай к ней и поведай о постигшем меня несчастье. Никому, кроме тебя, не могу я доверить этого поручения. Ни одной другой женщины я так не любил, как ее, и никто не сделал мне столько добра, сколько она. Вспомни, как ты клялся отблагодарить меня за то, что я упросил королеву Исонду отдать тебе Брингветту. Сделай то, о чем я тебя прошу и на что возлагаю большие надежды, и если я останусь жив, я отблагодарю тебя, чем только смогу.
Видит Кардин, как сильно удручен Тристрам. Жаль ему его, и он отвечает:
— Я охотно отправлюсь к ней и исполню все, что ты мне поручишь, если на то будет божья воля.
Тристрам поблагодарил его. Он велел ему снарядить корабль, ехать в Англию и там выдать себя за купца.
— Возьми мой перстень, — сказал он. — Это условный знак между мной и Исондой. Покажи ей его, и она тотчас поймет, откуда ты прибыл, и найдет способ поговорить с тобой наедине. Сообщи ей обо всем, что случилось, и в каком состоянии ты меня оставил, и пусть она придумает, как побыстрее мне помочь, если таково будет ее желание.
Кардин, не мешкая, собирается в дорогу. Он берет с собой людей, сколько нужно. Тристрам умоляет его спешить и просит передать Исонде свой привет и божьи благословения, которые он на нее призывает. Затем они обнялись и простились. Как только подул попутный ветер, Кардин вышел в море.
Теперь Исодда, жена Тристрама, знает, что он любит другую больше, чем ее. Стоя за стеной, она слышала весь их разговор. Однако она не подала и виду, что ей что-либо известно.
Кардин доплыл до берегов Англии и бросает якорь в гавани, которая ему нужна. Он и его товарищи объявляют себя купцами и принимаются торговать. Они привезли с собой ястребов и много другого товара. Взяв на руку ястреба и кусок пурпурной ткани, Кардин пошел в королевский замок. Кардин был человек умный, благородный и воспитанный и хорошо знал придворные обычаи. Он почтительно обратился к королю:
— Мои товарищи и я прибыли сюда торговать. Мы просим у вас покровительства и мира.
Король разрешил ему торговать и прибавил, что никто их не тронет. После этого Кардин преподнес королю три дорогих подарка.
Затем он подошел к королеве и приветствовал ее изысканно и учтиво. Он подарил ей прекрасную застежку из чистого золота. Сняв с пальцев два перстня, он показал их ей и попросил ее выбрать тот, который ей больше понравится. Она же, увидев перстень и узнав в нем перстень Тристрама, вздрогнула и изменилась в лице. Она чуть не упала. Она тяжко вздохнула, ибо предчувствие подсказало ей, что сейчас она услышит недобрую весть. Но так как вокруг были люди, она сказала, что не хочет принять от него перстень в подарок, но что она не прочь его купить. И они отошли в сторону, словно для переговоров. Кардин передал ей привет от Тристрама, стараясь в точности передать все нежные слова любви, сказанные на прощанье. Он говорит ей, что от нее зависит, будет ли он жить или умрет. «Он по-прежнему ваш верный возлюбленный». Затем он торопливо рассказывает ей, что произошло с Тристрамом, и его плачевном состоянии и о болезни, от которой тот непременно умрет, если она не прибудет к нему как можно скорее.
Услышав эти новости, от которых у нее едва не оборвалось сердце, Исонда преисполнилась великой печали и смятения. Она зовет к себе Брингветту и рассказывает ей то, что она услышала о Тристраме — как он получил смертельную рану и теперь умирает, а в той стране нет никого, кто мог бы его вылечить — и спрашивает у нее совета. Брингветта отвечает, что ей следует как можно скорее собраться в дорогу, взять с собой все необходимое и ехать с Кардином, как только стемнеет.
И когда наступила ночь и весь двор уснул, они выбрались из дворца потайным ходом, известным лишь им обеим. Кардин уже ждал их, и они быстро пошли к берегу моря и поднялись на корабль. Они поставили паруса и отплыли от берегов Англии. Дул сильный попутный ветер. Все, кто был на корабле, радовались и веселились. Они еще не знали, что все выйдет не так, как они задумали.
Вернемся, однако, к Тристраму. Он чахнет на глазах, теперь уже не только от раны, но и от того, что Исонда все не едет, и никто во всей стране не может облегчить его страданий. Часто посылает он своих друзей к морю, взглянуть, не покажется ли у берегов какой-нибудь корабль. Он боится, что его могут обмануть, и время от времени просит перенести себя на берег моря. Он не ест и не пьет. Увидеть королеву Исонду, побеседовать с ней — никакого другого желания нет у него в сердце.
Послушайте теперь рассказ о печальных событиях. Исонда и Кардин уже приближались, как вдруг налетела буря и отбросила судно от берегов снова в открытое море. Много дней свирепствовала буря, и не раз они были на волосок от смерти.
Заплакала тогда Исонда и молвила:
— Видно, бог не хочет, чтобы я еще раз свиделась с Тристрамом и утешила его в его страданиях, и в том мое большое горе. Если я погибну в пути, некому будет исцелить тебя или хотя бы утешить тебя в смертный час. Если мне суждено умереть здесь, пусть господь сделает так, чтобы наша смерть наступила одновременно.
Долго жаловалась Исонда. Спутники ее были сильно напуганы бурей и считали, что им суждено погибнуть.
О Тристраме, а не о себе сокрушается Исонда. Десять дней бушевала буря. Наконец она улеглась, и засияло солнце. Подул свежий ветер. Они натянули паруса и устремились к берегу. Но внезапно наступило затишье. Ветер больше не надувал паруса. Они плыли вдоль берега, но никак не могли пристать. Лодки у них не было: ее унесло во время бури. Моряки опасались, что им так и не удастся достичь берега. Исонда была в таком отчаянии, что едва не лишилась рассудка. С берега, где их ожидали с таким нетерпением, корабля не было видно.
Горе и страдания вконец измучили Тристрама. Он уже не жалуется, только тяжко вздыхает. Временами он впадает в забытье. Он жаждет увидеть королеву Исонду, но она все не едет.
Узнайте же, какое злое дело задумала Исодда, жена Тристрама. Она подходит к ложу Тристрама и говорит:
— Дорогой, Кардин возвращается. Я видела его корабль — он никак не может пристать, ибо нет ветра. Дай бог, чтобы он привез добрые вести, которые тебя утешат!
Услышав это, Тристрам поднялся на ложе — силы вернулись к нему. Он спрашивает:
— Уверена ли ты, дорогая, что это его корабль? Скажи скорее, какой на нем парус?
Она же отвечает:
— Я хорошо различаю корабль, на нем черный парус, и он очень медленно продвигается вдоль берега.
Но это была ложь, ибо Кардин плыл под ослепительно белым парусом — то был знак Тристраму, что Исонда находится на корабле. Об этом Тристрам просил Кардина перед его отъездом. В случае же, если бы Исонда не смогла поехать, Кардин должен был натянуть черный парус. Исодде это было известно, ибо она слышала каждое слово из их разговора, спрятавшись за стеной.
Тристрам почувствовал такую боль в груди, какой ему еще не доводилось испытывать. Он отвернулся к стене и произнес голосом, полным тоски:
— Так значит, Исонда, ты меня ненавидишь! Больно мне оттого, что ты не захотела прийти ко мне; ты повинна в моей смерти, ибо ты не захотела сжалиться над моими страданиями. Больно мне и горько, что ты не захотела явиться ко мне, утешить меня!
Трижды произнес он имя своей дорогой Исонды, на четвертый раз он испустил дух.
Тогда заплакали все, кто находился поблизости, рыцари и слуги. Они сняли Тристрама с ложа, положили на пол и завернули тело в богатый саван. Глубокая скорбь охватила всех горожан.
В это время на море поднялся ветер — и кораблю Кардина удалось пристать. Исонда сходит на берег. Она слышит, как люди на улицах громко рыдают, а в церквах звонят во все колокола. Она спросила у местных жителей, что случилось и почему они так печальны.
Один старик ответил ей:
— У нас великое горе, госпожа. Благородный, храбрый Тристрам только что скончался на своем ложе. Это самое большое несчастье, какое когда-либо постигало нашу страну.
Эти слова ударили Исонду в самое сердце. Она не может вымолвить ни слова от горя. Плащ душит ее, она сбрасывает его с себя. Бретонцы дивятся, глядя на нее: кто эта госпожа, из какой страны? Никогда не видели они столь прекрасной женщины.
Исонда вошла в комнату, где лежало тело Тристрама. Обернувшись к востоку, она помолилась богу и произнесла такие слова:
— Всемогущий боже, молю тебя, будь милостив к этому человеку и ко мне, ибо я верю в то, что ты действительно сын девы Марии и явился в мир, чтобы спасти нас всех. Ты помог Марии Магдалине, принял смерть ради нас, грешных людей. Ты позволил, чтобы тебя распяли на кресте и пронзили твой правый бок острым копьем. Ты победил силы ада и избавил от него тех, кто примкнул к тебе. Ты дал им вечное блаженство. Ты — наш господь, всемогущий и вечный. Веруя в тебя, господи, прости же и ты нам грехи наши. Верую, господи, и воздаю тебе хвалу. Да отпустятся мне мои грехи, во имя господа-отца, сына и духа святого. Аминь!
— Тристрам! — молвила затем Исонда. — Велика моя любовь к тебе. Теперь, когда тебя нет в живых, и мне не подобает долее жить. Ты умер из-за того, что не дождался меня. Знай же, что я тоже не хочу жить без тебя.
Долго еще говорила Исонда об их любви, о том, как им хорошо было вместе и как тяжела была для них жизнь в разлуке. Затем она легла рядом с Тристрамом, поцеловала его, прижалась к нему всем телом. Так, крепко обнимая своего милого, она и умерла.
Тристрам умер, ибо он думал, что Исонда забыла о нем. Исонда же умерла оттого, что прибыла к нему слишком поздно.
Затем их похоронили. Рассказывают, что жена Тристрама, Исодда, велела похоронить их около одной церкви, но по разные стороны от нее, чтобы они никогда больше не смогли соединиться. Но ночью из могилы Тристрама вырос молодой дуб, а из могилы Исонды — шиповник. Оба деревца росли так быстро, что очень скоро их верхушки переплелись над самым щипцом церкви. Из этого можно заключить, какая великая любовь была между ними.
Так кончается эта сага.
1 Хакон — вне всяких сомнений, норвежский король Хакон IV Старый (1204–1263), вступивший на трон в 1217 г. Он проявлял интерес к французской куртуазной литературе и по его заказу было сделано немало переводов рыцарских романов.
2 Роберт. — Этот ученый монах перевел также, по-видимому, еще несколько французских текстов в частности, один агиографический памятник.
3 Канелангрес. — Так зовется отец Тристана в «Саге»; у Готфрида Страсбургского (ст. 320–322) сказано, что его звали Ривален, а Канелангрес было его прозвищем.
4 Бретань. — Родина Тристана и его отца в разных источниках названа по-разному. Монах Роберт представлял это не вполне ясно. Он колебался, по-видимому, между Британией и Бретанью. В других версиях речь идет именно об Англии.
5 …против короля той страны. — Речь идет о герцоге Моргане ранних версий, вассалом которого в данном случае оказывается Ривален, отец Тристана (Канелангрес нашей саги).
6 …Об Англии… — Упоминание здесь Англии подтверждает идентификацию родины Тристана с Бретанью.
7 Маркис — так в саге зовется Марк; это отголосок французского написания Markes.
8 Тинтайолъ — т. е. Тинтажель.
9 …как это случилось с Дидоной… — ср. прим. 13 к «Тристану» Готфрида Страсбургского.
10 …была единственная сестра… — Как это часто случается с монахом Робертом, он не называет здесь героиню. Только много ниже он дает ей имя — Бленсинбиль (т. е. Бланшефлёр).
11 …спутниц… — Речь идет о чем-то вроде фрейлин королевы или знатной дамы (по крайней мере, по своему рангу они были выше простых служанок принцессы).
12 …что за удивительная болезнь… — Любовь как внезапная тяжелая болезнь очень часто изображалась в куртуазных романах эпохи. В этом куртуазные поэты повторяли Овидия, очень популярного на протяжении всего Средневековья.
13 …напали бретонцы… — В других источниках (например, у Готфрида, ст. 1371–1386) говорится, что земля Ривалена-Канелангреса подверглась нападению герцога Моргана.
14 …и сенешаля… — В других версиях этот сенешаль назван по имени — Роальд Твердое Слово.
15 …овладел семью главными искусствами… — т. е. «тривиумом» (грамматика, риторика и диалектика) и «квадривиумом» (арифметика, геометрия, астрономия и теория музыки). Эти семь предметов (их называли «семью свободными искусствами»), а также богословие, представляли собой основу образования в Средние века.
16 …обнаруживал все больше талантов. — В «Саге» не рассказывается о чисто рыцарском воспитании юноши, тогда как Готфрид (ст. 2100–2120) говорит, что наш герой научился управлять боевым конем, носить щит и копье и т. д.
17 …страну Гаутов… — Неясно, что здесь имеется в виду; быть может, остров Готланд.
18 …Шетландские острова. — Путешествие друзей героя в других версиях описано иначе. Но это несущественно: в любом случае путешественники плавают между Великобританией и Скандинавией.
19 …с горы великого Михаила… — Речь идет о Мон Сен-Мишель. Ср. прим. 54 к роману Беруля.
20 Ярл — в средневековой Скандинавии — знатный человек, позднее — глава области, подчиняющийся непосредственно королю. Совершенно очевидно, что во французском оригинале этим «ярлам» соответствовали «бароны».
21 …о возлюбленной Гейрнира Доброго. — Ср. прим. 7 к роману Тома. У Готфрида (ст. 3514–3615) рассказывается, что юноша исполняет три песни; кроме «Лэ о Гуруне», он поет «Лэ о подруге прекрасного Граэлента» и «Лэ о Фисбе».
22 …из чистого золота. — У Готфрида (ст. 5038–5054) также сказано, что герой получил щит, на котором был изображен вепрь.
23 …нанес ему тяжелый удар по шее… — Такой удар входил в ритуал посвящения, в рыцари (как и опоясывание мечом).
24 Эрмения — так называется главный город, в котором когда-то правил отец героя. Готфрид называет этот город Парменией.
25 Тот, кто убивает человека, должен уплатить виру его друзьям… — Это положение «Салической правды» (титул 57), свода законов древних германцев. Вира — денежный штраф за убийство.
26 …платили дань ирландцам… — Здесь «Сага» излагает события очень кратко. У Готфрида об истории этой дани рассказано значительно подробнее (ст. 5871–6010), в частности говорится, что королем Ирландии (и отцом Изольды) был Гормон (во французском прозаическом «Романе о Тристане» начала XIII в. он назван Ангуином); о нем рассказывалось во многих памятниках средневековой литературы, в том числе в стихотворном «Романе о Бруте» англо-нормандца Васа (середина XII в.).
27 Двухчетвертной щит — т. е. щит очень больших размеров, вдвое больше обычного.
28 …проверить это на деле. — Большинство источников (Готфрид, «Сэр Тристрем») указывают, что поединок происходит на пустынном острове, что наш герой, приплыв на остров в ладье, сталкивает ее в воду, тем самым показывая, что только один из сражающихся вернется назад. «Сага» этих важных деталей не передает.
29 …только королеве Исодде… — У Готфрида Страсбургского и героиню нашей легенды, и ее мать зовут одинаково — Изольдой; в «Саге», чтобы избежать излишней путаницы, сделано небольшое различие в их именах.
30 Териак — старинное средство против укусов ядовитых змей.
31 Женьшень. — Это целебное растение, издавна известное на Востоке, в средневековую Европу почти не проникало. Но благодаря усилившимся в XII–XIII вв. связям со странами Азии, сведения о нем и, особенно легенды о нем могли достигать и европейцев.
32 …Исонда многому уже от него научилась. — Обучение ирландской принцессы описано у Готфрида значительно подробнее (ст. 7965–8034).
33 Марка — см. прим. 26 к роману Беруля. У Готфрида королева дает юноше две марки.
34 …у королевского замка. — Как видим, в «Саге» здесь не названа столица Марка (не называет ее и Готфрид); в «Сэре Тристреме» в качестве столицы назван Карлион. Ж. Бедье полагает, что речь должна идти о Тинтажеле (Тинтайоле «Саги»).
35 …вернулись назад. — Монах Роберт опускает поэтичнейший эпизод с золотым волосом (ср. у Готфрида ст. 8605–8632). Вот он в популярном пересказе Ж. Бедье: «В это мгновение в открытое окно с моря влетели, щебеча, две ласточки, строившие свое гнездо; испугавшись короля, они сейчас же вылетели. А из их клювов упал длинный женский волос тоньше шелковой нитки, блестевший как луч солнца. Марк поднял его и приказал войти баронам и Тристану. Он сказал им: «Я хочу удовлетворить ваше желание, сеньоры; я женюсь, если только вы сыщите ту, которую я избрал». — «Конечно, мы это сделаем, государь. Кто же ваша избранница?» — «Я избрал ту, кому принадлежит этот золотой волос, и знайте, что я не хочу никакой другой» (Перевод Е. С. Урениус).
36 Тавлеи — настольная игра, нечто вроде шашек.
37 …появляться в городе… — В «Саге» этим городом считается Дублин. У Готфрида назван Уэксфорд, город на сто километров южнее Дублина.
38 Блио — см. прим. 18 к роману Беруля.
39 …вошла принцесса Исонда… — Подобные сцены (герой принимает целебную ванну, а ею дама беседует с ним) часто встречаются в куртуазных романах эпохи, и, по-видимому, отражают нравы и обычаи того времени.
40 …только плачет и тяжко вздыхает. — У Готфрида переживания героини описаны более пространно (см. ст. 10253–10284) и с большей психологической осложненностью.
41 Брингветта — Бранжьена французских версий.
42 …они не в силах совладать. — Переживания героев, испивших любовное зелье, описаны в других версиях значительно подробнее и психологически глубже. Ср., например, у Готфрида Страсбургского стихи 11715–12050 (см. русский перевод в кн.: «Хрестоматия по зарубежной литературе Средних веков». М., 1953, стр. 408–413).
43 …один ирландский ленник… — Готфрид дает ему имя: Гандин.
44 …и сыграл им дивную и превосходную песню. — У Готфрида Страсбургского сказано (ст. 13361–13367), что юноша исполняет «Лэ о Дидоне».
45 …открыли их тайну королю. — У Готфрида (ст. 13643–13676) сенешаль Мариадок, тайно влюбленный в королеву, открывает королю тайну любовной связи молодых людей. В «Саге» этого доноса нет, там король узнает об измене от неких «завистников и врагов».
46 …подстрекал его против Исонды… — В «Саге» эта неприязнь не объяснена. Она продиктована ревностью (ср. предыдущее прим.).
47 …хочет второй раз испытать ее. — У Готфрида (ст. 13857–13864) сказано, что здесь король действует по совету сенешаля. В «Саге» отрицательная роль Мариадока всячески затушевана.
48 …отошлю в другую страну… — У Готфрида сказано, что юноша будет отослан на его родину.
49 …если он захочет изгнать Тристрама. — В «Саге» на этом данный эпизод заканчивается. У Готфрида рассказывается еще об одном разговоре короля и королевы, во время которого молодая женщина старается убедить мужа в своей невиновности.
50 …бросал стружки в реку… — Таким же способом герой вызывает возлюбленную на свидание и в романе Беруля.
51 …карлик. — Ни в «Саге», ни в «Сэре Тристреме» он не назван по имени. Готфрид называет его Маленьким Мелотом из Аквитании (ст. 14244). Вспомним, что у Беруля он зовется Фросином.
52 Подойдя к реке, она замечает в воде плывущие стружки… — У Эйльхарта фон Оберга ручей протекает через комнату Изольды.
53 …к дереву, за которым спрятался король. — У Готфрида и Эйльхарта вместе с королем любовников подстерегает и карлик; у Беруля — один Марк. Причем во всех этих случаях король залезает на дерево. Сцена у сосны у Беруля изложена значительно более подробно, чем в «Саге».
54 …назначил всем своим особо доверенным вассалам встречу в Лондоне. — Ср. прим. 49 к роману Беруля.
55 Корбинборг. — Это, несомненно, искаженное Карлион, название одной из резиденций Марка.
56 …посылает она гонца к Тристраму… — В «Саге» это прямо не сказано, но предполагается, что герой изгнан из королевского дворца. Ср. аналогичный эпизод у Беруля.
57 …подарок от эльфов. — У Готфрида сказано (ст. 15811):
ûz Avelûn, der feinen lant.
(т. е. «из Авалона, страны фей»). Авалон в кельтской мифологии был чудесным островом, куда удалялись души героев и проводили время в забавах и безмятежном счастии. На острове Авалоне, согласно преданию, укрылся и король Артур. Видимо, об Авалоне говорит Тристан Изольде в одной из версий легенды. Вот это место в популярном пересказе Ж. Бедье: «Когда-нибудь, милый друг, мы уйдем вместе в счастливую землю, откуда никто не возвращается. Там стоит высокий замок из белого мрамора: в тысяче его окон горят зажженные свечи; в каждом из них певец играет и поет песни без конца; солнца там не светит вовсе и никто не жалеет об этом. Это счастливая страна живущих» (Перевод Е. С. Урениус).
58 Полин — так монах Роберт называет остров Авалон.
59 Урган. — Этот великан в других источниках (у Готфрида, в «Сэре Тристреме» и т. д.) называется обычно Урганом Косматым.
60 Тролль — в мифологии древних скандинавов — сверхъестественное существо (карлик, великан, чародей и т. п.).
61 …ко двору короля Маркиса. — Готфрид далее рассказывает (ст. 16316–16397), что герой был радушно встречен при дворе дяди. Чудесная собачка так полюбилась Изольде, что она никогда с ней не расставалась.
62 …дивной красоты грот… — Ср. выше описание грота у Готфрида Страсбургского.
63 Кануэст. — В других версиях этот персонаж никак не назван.
64 …узнает свой меч. — Этот меч действительно когда-то принадлежал королю, он опоясал им юношу, посвящая его в рыцари.
65 …служил римскому императору… — Это, конечно, совершенно вымышленный римский император. Характерно, что у Готфрида тарой после Нормандии попадает в Шампань, а оттуда в Германию. Об Испании Готфрид не упоминает.
66 …один старый герцог… — В «Саге» он никак не назван; Готфрид называет его Йовелином, Эйльхарт — Хавелином. В поздних версиях французского прозаического «Романа о Тристане» он назван Хоэлем.
67 У этого герцога было три сына. — Во всех других версиях речь идет лишь об одном сыне — Каэрдине (Кардине нашей «Саги»).
68 У Кардина была сестра… — Отметим, что в «Саге» будущую жену героя зовут иначе, чем его возлюбленную. Монах Роберт назвал ее Исоддой, как и мать героини.
69 Один великан… — Ср. прим. 5 к роману Тома. Отметим, что рассказываемая в «Саге» (и у Тома) история отнесена к одному-двум поколениям ранее описываемых событий.
70 …что король Артус… — Тем самым легендарный Артур оказывается не современником Марка (как у Беруля), а его предшественником.
71 …говорил один мудрый человек… — Ср. прим. 6 к роману Тома. Ж. Бедье приводит в связи с нашим текстом следующее моральное рассуждение некоего Роберта де О (Robert de Но):
Fiz, mout vient meuz tot sol errer
Que malveis compaignun mener;
Kar en tel leu poet hom venir,
Que par ennor s'en poet partir,
E s'il a malveis compaignun
Honte en receit tot a bandun.
(«Сын, во много раз лучше быть одному, чем иметь дурных друзей; ибо человек может прийти в какое-либо место и с почестями оттуда уйти, если же он водит дурную компанию, то может покрыть себя позором»). Это сопоставление Ж. Бедье не считается абсолютно непреложным.
72 …знаков внимания, равносильных перчатке… — Об этом упоминает и Тома; по-видимому, вручение перчатки означало принятие ухаживания дамой (подобно тому, как аналогичный жест в феодальной практике означал принятие вассальной зависимости).
73 Молдагог. — В английской поэме «Сэр Тристрам» этот великан назван Белиагогом. Эта поэма предполагает, что братьями Белиагога были великан Урган (ср. прим. 59), ирландец Морхольт и герцог Морган.
74 …одним великаном… — Характерно, что и этот великан прибывает из Африки. Нет ли здесь воспоминания о набегах средиземноморских корсаров, базировавшихся на северном побережье Африки?
75 …до горы Михаила… — т. е. до знаменитого Мои Сен-Мишель, монастыря на вершине скалы, возвышающегося и в наши дни.
76 Ирон — В артуровских сказаниях (вплоть до Мэлори) этот поход короля Артура хорошо известен. Обычно римский император, разбитый королем бриттов, зовется Луцием.
77 Орсл — Ж. Бедье считает имя этого герцога опиской монаха Роберта. По-видимому, следует — Хоэль.
78 Елена. — Этот эпизод рассказывает и Вас в «Романе о Бруте». У него эту даму зовут Элайной и она является не дочерью, а племянницей герцога.
79 На листке, украшавшем лоб… — Речь идет, по-видимому, о срединной части короны, выполненной в виде листка или розетки.
80 В правой руке… — Явная ошибка Роберта: правая рука у скульптуры уже занята жезлом, поэтому речь должна идти о левой руке.
81 …Брингветта сильно разгневалась… — Далее «Сага» в изложении событий совпадает с романом Тома (ст. 1265–3144), который, как легко убедиться, более подробен и логичен.
82 …назывались «валейс». — См. прим. 17 к роману Тома.
Источник: Легенда о Тристане и Изольде. — М.: Наука, 1976.
OCR: Halgar Fenrirsson
Это произведение, датированное 1226 г., сохранилось в единственной рукописи XVII в. Она впервые была издана в 1878 г., причем, сразу параллельно двумя учеными — Г. Бриньоульфссоном (Копенгаген) и Э. Кёлбингом (Хейльброн). Для удобства чтения в современных публикациях введена нумерация глав, их названия и деление на абзацы. Наш перевод осуществлен по изданию: «Riddarasögur», I bindi. В. Vilhjálmsson bjó til prentunar. Reykjavík, 1954.